Читаем Провинциал полностью

В очень небольшой степени чувствую себя сенатором. То есть человеком, который занимается общегосударственными проблемами, - так я это понимаю. Как ни странно, если я этим и занимаюсь, то в основном - вне стен Совета Федерации. К своему удивлению обнаружил, что иногда моя позиция имеет значение для многих миллионов людей в стране. Так я понимаю свое сенаторство.

Сильнее всего я это почувствовал, когда летал с Ельциным в Чечню. Я там был вообще один-единственный руководитель (кроме Ельцина, конечно), будь то губернаторы, депутаты или кто угодно. Кроме меня летели с Ельциным только его помощники: Батурин, Рюриков, Шахрай и другие.

Сенатором быть очень ответственно. И не очень для меня понятно. Если в Нижнем Новгороде я чувствую себя как рыба в воде, все здесь прошел и все знаю, знаю, от кого чего можно ждать, то российский уровень для меня - тайна за семью печатями. Там другая жизнь совсем. Там другой жанр. Он близкий, конечно, но этот ветер московских интриг... Методы в основном те же. Но количество действующих лиц, количество факторов, влияющих на ситуацию, принципиально больше. И поведение должно быть довольно специфическим. Если хочешь, чтобы твое мнение, то, что ты делаешь и что ты считаешь нужным делать, стало достоянием общественности и не было извращено.

Я ведь в Москве, в этих московских сферах давно уже вращаюсь. В московской жизни. И она меня мало привлекает. Могу сказать, чем она меня мало привлекает. Низкой продуктивностью, огромным количеством субъективных обстоятельств и интриг, страшной бессмысленной конкуренцией, нет, даже не конкуренцией, а всеобщей настороженностью, желанием подставить подножку на ровном месте.

Меня такая жизнь не привлекает просто потому, что мало хорошего можно сделать. Не потому, что я их боюсь. И не потому, что я с ними борюсь. Я как раз могу их... проигнорировать. Стройными рядами. А потому, что слишком много времени и сил уходит на эти разбирательства. Ничего продуктивного и содержательного сделать невозможно.

Я не могу в Москве нормально работать. В обстановке, где без конца справа и слева гвоздями тычут.

УСТАЛОСТЬ

Усталость бывает каждый день, в конце дня. Как ощущается? Хочется побыть наедине с самим собой, никому ничего не объяснять и не доказывать. Читать какие-нибудь легкие журналы. Или спортом заниматься. Или спать.

Иногда усталость накапливается так сильно, что невозможно работать и нужно дать себе отдых. Лучше всего куда-нибудь уехать. Либо отключить все телефоны.

НАДОЕЛО

Надоела бесконечная глупость, чванство и самовлюбленность в людях.

А в своих собственных занятиях? Губернатором надоест быть тогда, когда буду точно знать, что завтра произойдет с областью и со страной. Когда работа губернатора превратится в некую приятную обязанность и не будет сопряжена ни с какими рисками, когда все основные неприятности и невзгоды будут позади, - вот тогда совершенно точно надоест. Просто скучно будет. А пока скучать не приходится.

ПОКУПАЮ

Очень редко что-нибудь покупаю. Не сказал бы, что это для меня - удовольствие.

Есть такое западное понятие - шоппинг. Оно как раз и означает: получать удовольствие от того, что ты ходишь по магазинам и что-то покупаешь. А для меня хождение по магазинам - проблема. Сразу болит голова и хочется побыстрее выйти. Абсолютно не кокетничаю, это просто так и есть.

Если обширный выбор, обилие товаров, у меня разбегаются глаза и я уже не знаю, что лучше, что хуже. Если я захожу в большой магазин, то сразу перестаю понимать, что мне надо. Так что для меня это отдельная история.

Но иногда я делаю покупки. Одежду себе покупаю. Спортивные костюмы, ракетки теннисные. Могу продукты какие-то купить. Особенно когда понятно, что именно нужно купить. Если нужно три мешка картошки, то мне это гораздо проще, чем когда нужно купить разных фруктов, причем выбрать их из ста наименований.

Когда я захожу в магазины, в том числе наши, нижегородские, и вижу там изобилие товаров - тридцать сортов колбасы и так далее, - то я с ностальгией вспоминаю советские времена, когда все было по талонам и ничего при этом не было в магазинах. По крайней мере, эта ситуация освобождала покупателя от мучительных раздумий что лучше - что хуже.

В этом, кстати, есть определенный шарм социализма. Выбора нет - и думать не надо.

ВОСХИЩАЮСЬ

Женщинами.

ВСЕХ ОБОЙТИ!

Стремление победить мне, безусловно, свойственно. Не могу сказать, что любой ценой. Но само по себе состязание всегда привлекательно: азарт, способ проверить себя, стремление к совершенствованию.

Нормальное состояние, которое держит в тонусе.

Иногда ощущаешь несправедливость. Особенно часто это на экзаменах бывало. Казалось, что преподаватель отнесся к тебе предвзято и не оценил по достоинству.

Но если бы не было этой состязательности, то вообще было бы непонятно, как расшевелить изначально ленивого человека. Люди становятся очень ленивыми, если их не теребить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза