Провинциал. Книга 1 (СИ)

— Ну, и что ты скажешь на это? — Пётр Сергеевич с брезгливой миной на лице пододвинул к Троекотову лист бумаги, на котором красовалась банковская печать, — что ты смотришь на выписку, как баран на новые ворота? Говори уже что-нибудь, не молчи!

— Этого не может быть… — Троекотов произнёс эти слова трагическим шёпотом, — где он мог взять такие деньги?

— Вот и я тебя спрашиваю, Вася, — Пётр Сергеевич с прищуром смотрел на испуганного красавца, сейчас выглядевшего далеко не лучшим образом, — ты же клялся и божился, что Антоновы сейчас по миру пойдут…

— Я… Я не знаю… — Василий смотрел на Петра Сергеевича глазами побитой собаки, безмолвно умоляющей хозяина не браться снова за палку.

— Ладно, ты теперь хоть понимаешь, до какой степени всё для нас усложнилось? — холёный аристократ Овечкин постепенно справлялся со своими эмоциями, но продолжал морально уничтожать своего подручного.

Можно было, конечно, обойтись и без этого. Но, по опыту он знал, что если Троекотова не держать в чёрном теле, то он быстро задирает нос и начинает борзеть.

И, кроме того, ему просто нравилось, образно выражаясь, возить этого красавчика мордасами по стиральной доске. Не хотел он отказывать себе в этом невинном удовольствии.

— Я всё понимаю, патрон, — проблеял Троекотов, — я попробую всё исправить…

— И что ты сделаешь? Арендаторов у него переманишь? — Пётр Сергеевич нарочито аккуратно отрезал кончик толстой сигары серебряной гильотинкой — неужели не понимаешь, что этим его не проймёшь?

— Пётр Сергеевич, я не думаю…

— А пора бы уже, — едко прокомментировал Овечкин реплику проштрафившегося подручного, — хоть у тебя это и сопряжено с большими трудностями… Итак, что ты можешь предложить?

— Ну-у-у, — растеряно протянул Троекотов, — вызову его на дуэль. Тут как раз бал намечается, так что дуэль я спровоцирую…

— Нет, ты неисправимый идиот, — разочарованно вздохнул господин Овечкин, — он же твоего бретёра к праотцам отправил. А тот был профессионалом. Так что максимум того, что ты сможешь, это геройски погибнуть, тем самым избавив меня от необходимости впредь мириться с твоей непроходимой тупостью… Это, конечно, было бы здорово, но сейчас я от тебя хочу другого…

Василий Силыч Троекотов сидел в кресле и нервно теребил свой щёгольский галстук. В глазах его плескался страх, приправленный изрядной долей безысходности. В голову лезли какие-то совершенно посторонние мысли и он не мог сосредоточиться на главном. Он не мог выдать приемлемый план действий, которые выправили бы ситуацию.

— Да, мне от тебя сейчас нужно другое, — продолжил свой монолог Пётр Сергеевич, — мне нужно, чтобы майорат Антоновых перешёл в наши руки. И быстро. А поскольку мы теперь лишены возможности отжать все их владения через суд, нам остаётся только один путь…

— Какой? — Василий поднял свой затравленный взгляд и жалобно посмотрел в глаза шефа. Он начал догадываться, что собирается предложить ему патрон, и ему это предположение очень ему не нравилось.

— А нам остаётся только объявить ему войну, — обманчиво мягким голосом ответил Пётр Сергеевич, — при этом, если войну ему объявлю я, меня не поймут в высшем обществе — слишком уж эти Антоновы мелкие. Так что этим придётся заняться тебе, — Пётр Сергеевич хлебнул коньяка, затянулся сигарой и добавил, — и боевые действия ты будешь вести за свой счёт. В наказание за уже допущенные промахи.

— Но как? — беспокойно заёрзал в кресле Троекотов, — у них же, как выяснилось, и мех на ходу…

— Ну так это твои проблемы, — Пётр Сергеевич ласково посмотрел на Василия, — я кой-чего тебе, может, и подкину по доброте душевной. Но ты рискуешь внушить членам правления фонда мысль о том, что зря мы с тобой связались. А это чревато. Я боюсь, что если ты в ближайшем будущем не порадуешь правление ощутимыми успехами… — Пётр Сергеевич многозначительно посмотрел в испуганные глаза своего визави, скорбно покачал головой и долил себе коньяка.

Физиономия Василия Силыча покрылась мелкими капельками пота. Он знал, что недовольство членов правления трастового фонда «Недра» может трансформироваться в совсем уж неприятные вещи.

И тут у него забрезжила мысль. Пока неясная и аморфная, но, тем не менее, её стоило обдумать. В его мозгу начал складываться план.

План авантюрный, безумный, но позволяющий решить все проблемы одним решительным ударом. Да, тут многое будет зависеть от случайностей, но, с другой стороны, если действовать в соответствии с этим планом, то не придётся сражаться с этим чёртовым мехом, да и вообще, всё может сложиться очень удачно…

— Пётр Сергеевич, у меня возникла мысль, но она требует некоторого обдумывания, — Троекотов воспрял. У него появилась надежда на то, что он полностью исправит ситуацию и таки добьётся успеха.

Овечкин отвлёкся от созерцания дымных колечек, неспешно воспаряющих к потолку, украшенному лепниной и с интересом посмотрел на Василия. Выглядел он сейчас, как энтомолог, рассматривающий забавную букашку.

— Да неужто? — он недоверчиво приподнял правую бровь.

— Как быстро я смогу оформить бумаги по объявлению войны? — спросил Троекотов.