Провинциал

Я не знаю, в какой мере он лично, исходя лишь из своих внутренних убеждений, а не под воздействием обстоятельств, принимал решения. Думаю, что в ничтожной мере он это делал. Он больше мне напоминал некий предмет, крупный предмет, который оказался на океанской волне. Конечно, этот предмет сам по себе пытался что-то изменить. Но океанская волна имеет безграничную энергию, и в этом смысле его потуги что-нибудь сделать (я имею в виду его поведение в Нагорном Карабахе, например), его очень неуклюжие попытки реформирования советской экономики, которые начались с кооперативного движения и совместных предприятий, а потом немедленно было сделано «два шага назад», — все это, конечно, говорит о том, что он был во власти обстоятельств.

Но! Он нашел в себе силы и мужество больших глупостей не делать. И не пытался остановить ход истории. И потому он, безусловно, исторический человек.

Во-первых, он — впервые за долгие столетия! — дал свободу. Во-вторых, с именем Горбачева, бесспорно, связано возрождение демократии в России: свободные выборы и так далее. Наконец, в стране появилась политическая оппозиция, и тоже благодаря Горбачеву. Страна стала более понятна всему остальному миру, и это — заслуга Горбачева.

Как всякая историческая личность, Горбачев очень противоречив. Иногда даже можно сказать, что одиозен. Он, видимо, совершенно ничего не понимает в экономике. Для него это такая загадка природы, которую не дано разгадать. Уж таким его родили отец и мать. И он, кстати, не скрывает этого. Даже анекдот про себя рассказывает: у Рейгана сто телохранителей, один их них — агент КГБ, но Рейган не знает, кто этот человек, и потому боится выходить из Белого дома, чтобы тот его не убил. У Миттерана — сто любовниц. Одна из них больна СПИДом, и потому Миттеран не изменяет своей жене. У Горбачева сто экономистов, один из них — умный, но Горбачев не знает, кто он.

Так вот, это незнание Горбачева, это абсолютное непонимание, что надо делать, кроме словесного фетишизма «перестройки», «ускорения», «гласности», «демократизации» и так далее, полное отсутствие экономического стержня, неумение разобраться, кто говорит правильно, а кто — неправильно, все это ввергло страну в очень тяжелое состояние. Мы все знаем, чем закончилось это состояние. Тем, что Горбачев был фактически отстранен от власти 19 августа 1991 года. Он сам себе подписал приговор. Его нерешительность, бездеятельность, склонность к каким-то невероятным кульбитам и компромиссам при отсутствии своей собственной позиции по экономическим вопросам сыграли злую шутку со страной и с ним тоже. Мне его по-настоящему жалко. Потому что, если бы он, обладая гигантской властью Генерального секретаря и позже президента, делал хотя бы нечто подобное тому, что делал Ден Сяопин в Китае, я думаю, страна не была бы сейчас у разбитого корыта.

А когда я говорю, что мне совершенно непонятно его поведение, то я имею в виду такие поступки, как, например, участие в президентских выборах 1996 года. Ну, зачем ему это? Он — лауреат Нобелевской премии. Первый и последний президент СССР. Каждый такой человек, исторический, должен думать о том, что о нем будут говорить люди дальше. Я, по крайней мере, так думаю.

О Горбачеве, как бы его ни ругали, в истории останется светлая память. А его участие в президентских выборах 1996 года будет рассматриваться как какой-то курьез. Ясно, что по масштабу это не Сахаров и не Эйнштейн. Другой уровень. Историческая роль — да, но по-человечески — не глыба. Но есть у него положительные качества, которых недостает многим властителям России. Он — совершенно не кровожадный человек. И еще очень терпеливый. Это очень важно для людей власти, имеющих неограниченные возможности.

Почему его принял Запад? Причин здесь довольно много. Он совершенно свободно изъяснялся, это первое. Потом — рухнула Берлинская стена, что имело колоссальное значение для Запада. Были подписаны ключевые договоры о сокращении наступательных вооружений. Далее. При нем Восточная Европа перестала быть частью военного блока. И, наконец, он всегда стремился быть признанным во всем мире. И очень много делал для своего собственного признания.

Такого рода поведение, крайне необычное после Брежнева, Андропова, Черненко, естественно, импонировало людям. И самые умные, самые проницательные, такие, как Тэтчер, заметили в Горбачеве личность совсем другую. Не коммунистического ортодокса, а человека, для которого общечеловеческие ценности выше, чем идеологические догмы. Этим он и отличался от своих предшественников. В этом — очевидный смысл его признания.

ЕЛЬЦИН

Ельцин — настоящий русский царь. Вот и все, со всеми плюсами и минусами. С бесшабашностью, с загулами, с решительностью и отвагой, иногда с робостью — хотя редко. В отличие от «злых» русских царей Ельцин — «добрый» русский царь. И незлопамятный совсем. Все-таки его комплекция играет роль: такой огромный мужик, уральский.