Провинциалка для сноба

— Натаскаешься еще, — урезонил ее Влад, когда она в очередной раз сунулась к нему с предложением помочь.

Не разрешил он ей помочь и когда заносил вещи в вагон и размещал на полках. Люде только и оставалось, что стоять в тамбуре и с тоской наблюдать, как ловко у него это получается. О том, как будет все это снимать, она старалась не думать.

У них осталось ровно пять минут на прощание, половину из которых проводница назойливо загоняла Люду в вагон, грозя отправлением. Все получилось как-то скомкано и быстро. Они и сказать-то толком ничего друг другу не успели. Влад взял с нее обещание, что позвонит сразу как приедет. Она прижалась к нему в последний раз, и вот уже поезд мчит ее в новую жизнь.

Зато суматоха и переживания последних дней вымотали ее настолько, что не успела сеть в поезд, как сразу залегла на полку и проспала до самого утра, когда проводница традиционно и не самым вежливым образом ее растолкала, сообщив о приезде.

Хорошо, что выходить Люде предстояло не на полустанке, где поезд стоит сколько-то минут, а на конечной станции. Уже все покинули вагон, когда она только сняла весь свой скарб с багажных полок. А когда схватила в руки столько вещей, сколько могла унести за раз, в купе заглянул парень, внешне напомнивший ей Емелю из сказки «По щучьему велению». Ну, то есть, в ее детской книжке, зачитанной до дыр, он выглядел именно так: с соломенного цвета лохматыми волосами и веснушками по всему лицу, а еще с улыбкой до ушей и плещущим через край дружелюбием (и это несмотря на то, что герой сказки был довольно ленив и всю жизнь пролежал на печи).

— Людмила? — спросил он, и еще раньше, чем она успела ответить, принялся забирать у нее сумки и обвешиваться теми, в точности как Влад вчера. — Ничего себе, вы набрали! — рассмеялся, пытаясь протиснуться в тамбуре со всем ее барахлом.

— Сама не рада, — поддержала она его. — Но маму разве убедишь…

— Мамы — они все такие, переживательные не в меру…

Поговорить нормально они смогли только когда покинули здание вокзала и когда веснушчатый парнишка погрузил ее вещи в машину.

— Не возражаешь, если я перекурю? — достал он сигарету. — А то что-то взопрел…

Взопрел! — ну и словечко. Люда невольно разулыбалась. А потом поняла, сто парень, скорее всего, из деревни, говор у него такой смешной, не городской совсем, и окает слегка. Впрочем, она тоже взопрела и с удовольствием дышала морозным воздухом.

А в Питере-то оказалось гораздо холоднее, чем в Москве. И снег уже тут лег так основательно, повсюду сугробы, сделанные стараниями дворников.

— Замерзла? Запрыгивай в машину! — распорядился ее новый знакомый, а сам отправился выбрасывать бычок в мусорку.

Уговаривать Люду не нужно было. Она с удовольствием забралась в не успевший еще основательно остыть салон серебристой иномарки, кажется Опель, а может и нет — в машинах Люда не разбиралась.

— Николай! — занял водительское место водитель и протянул Люде широкую ладонь с коротковатыми пальцами. И она успела подметить мозоли, что только укрепило ее мнение о деревенском происхождении парнишки.

Надо же! Коля! Имя-то ему как подходит!

— Людмила! — с удовольствием пожала она протянутую руку, не сомневаясь, что с Колей они найдут общий язык. — А ты работаешь в Медиконе?

— Ага, уже месяц почитай. Водилой, — расплылся он в широкой улыбке, показывая белы щербатые зубы. — А ты к нам на работу?

— Ну да, рекламщиком вроде. Но я сама пока еще ничего не знаю.

— Интересненько! — что именно ему было интересно, уточнять Люда не стала. — Ладно, помчали!.. У меня тут адрес… — набрал он что-то в телефоне, и механический голос сообщил, что можно двигаться по намеченному маршруту, — по которому тебя нужно доставить.

И снова Люда ехала по широким проспектам города-мечты, смотрела из окна машины на проплывающие мимо витрины магазинов, офисов и чего-то там еще и не могла налюбоваться.

А еще через несколько минут они свернули с центральной улицы в квадратный двор. То ли это один пятиэтажный дом был так построен — квадратом, то ли несколько домов его составляли, в тонкостях архитектуры Люда не разбиралась. И дома показались ей несколько обшарпанными, а сам двор слегка захламленным. Но разве ж это главное! Главное, что тут она отныне будет жить! Самостоятельно, заметьте!

— Приехали, Людмилка, — расплылся в улыбке Коля, а Люде отчего-то очень понравилось, как он ее назвал. Так ее еще точно никто не называл. — Тут ты будешь жить на… четвертом этаже, — заглянул он в какую-то бумажку и снова сунул ту в карман. — Выгружаемся? — подмигнул ей ясно-голубым глазом, и показалось, что каждая веснушка на его добром лице тоже подмигивает.

— Выгружаемся! — с энтузиазмом поддержала она и выскочила из машины на морозный воздух.