Читаем Провинциалка. Дорога назад полностью

Провинциалка. Дорога назад

И я смирился. Впервые в жизни смирился и принял своё наказание. Потому что нет смысла переть против судьбы. И если бы за свои косяки я расплачивался один, тогда и разговор был бы другой, но сейчас на мне ответственность лежит. Ответственность за моих котят и любимую женщину.

* * *

Я назвала малышку Маринкой. В этот раз крошка не была похожа ни на меня, ни на Матвея. Она была копией Марины Андреевны – матери Северова. Те же аристократические линии и вздернутый носик."Маленькая знатница», как назвала её Елена Львовна, влюбившись в малютку с первого взгляда. Мама Матвея, кстати говоря, приехала через три месяца после нашей скромной свадьбы в тюрьме.

Не так я представляла свою свадьбу с отцом моих детей… Но уж лучше так, чем совсем никак. Все же он остался жив и получил за свои деяния по-минимуму, за что ежедневно благодарю Господа.

Елена Львовна на удивление быстро ужилась с моей свекровью, отчего я была счастлива, не хотелось бы выбирать между ними. Вика и Ника пока видели отца только на фотографиях и иногда по видеосвязи, а я прививала им порядочность и любовь к ближнему с пелёнок. Если Ника была послушной девочкой, то Вика часто показывала папин характер. И это ей всего лишь годик. Что будет дальше, страшно представить.

В целом наша жизнь стала намного спокойнее и проще. Вот только по ночам накатывала такая тоска, что хотелось рвать на себе волосы и орать во всеуслышание. Я смотрела на фотографию Матвея, на которой он беззаботно спит со смешно открытым ртом и беззвучно плакала. А днём снова надевала улыбку и неслась к моим крошкам, что с надеждой тянули ко мне свои маленькие ручки, которые зацеловывала с безумным наслаждением.

Время шло, а я всё также увядала, как вдова при живом муже. Нет, разумеется, ни о каких отношениях с другими мужчинами даже речи не шло, но свободы всё же хотелось. Хоть на какое-то время. Быть матерью троих детей в таком возрасте – непосильная задача. Да, мне помогали бабушки, но быт, пелёнки и четыре стены потихоньку превращали меня в зацикленную на детях клушу.

Однажды, жена Кости, увидев мои немытые волосы, испачканный детской кашей халат и красные от недосыпа глаза, так и сказала:

– Тебя пора спасать.

Я тогда не придала этим словам значения, мысленно огрызнувшись на ухоженную, красивую женщину. Конечно, куда уж мне… У неё один сын и тот тихий да спокойный, а у меня трое и не все из них послушные.

А через месяц Воронов принёс мне документы, заглянув в которые обнаружила, что я являюсь акционером компании фаст-фуда, в которой директором числится по факту Костя, но на самом деле принадлежит она Северову.

– Это что такое? – выпучила на него глаза, почувствовав что-то неладное.

– Да не боись ты, трусиха. Матвей отдал приказ к делу тебя приобщить. А то ты совсем, – окинул меня сочувствующим взглядом, – Погрязла в подгузниках. Не дело это.

Моя челюсть едва до пола не достала.

– Кость, вы что совсем рехнулись, что ли? Какой нахрен акционер? У меня даже образования соответствующего нет! Всё, забирай эти бумажки! Чего удумали… Мне этого ещё не хватало. Да и дети у меня, не забыл?

Ворон с легкой улыбкой покачал головой, мол, догадывался, что так будет.

– А я тебе няньку уже нанял. Втроём с мелкими точно справятся. А насчет образования… Не смеши меня, Стеша. У меня вообще девять классов за плечами, а у Матвея твоего и того меньше, и ничего. Как видишь, всё замечательно и компания держится на плаву. Для поддержки у нас есть надёжные люди. Давай, приводи себя в порядок, пора нам.

Наверное, это был мой шанс почувствовать себя человеком. Добиться того, за чем когда-то приехала в Москву…

И начался ад. Помимо того, что теперь я видела своих крошек в разы меньше, а их воспитывали пусть и свои, родные женщины, не считая няньки, мне ещё пришлось учиться тому, что думала никогда не освою.

Но я училась до седьмого пота, засыпала прямо за компьютером и просыпалась за ним же, с прилипшим ко лбу снимком бургера. Снова вливала в себя литр кофе и продолжала работать.

Нет, это не было моей обязанностью перед Матвеем или жизненно важной необходимостью. Просто я должна была доказать себе, что могу и доказать Матвею, что он во мне ошибся. И уже через год я смогла взобраться на свою вершину, став заместителем рекламного отдела компании. Должность не невесть какая, но ведь не в том состояла моя задача. И я справилась с ней.

Я не была счастлива без Матвея. От разлуки с ним всё так же выла в подушку по ночам, но теперь хотя бы засыпала быстрее или отвлекалась от жуткого одиночества, думая о работе.

Наверное, эта боль дана мне в наказание за любовь к бандиту. Но я научилась с ней жить. Жить в ожидании…