Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере

В остальных уездах Архангельской губернии признание власти Совнаркома больше походило на первые стычки Гражданской войны. Наиболее острый конфликт возник в Холмогорах. 21 марта 1918 г. по инициативе прибывшего из Петрограда представителя ВЦИК В.К. Гончарика в городе был созван уездный съезд крестьянских депутатов. Объявив себя высшей местной властью, съезд вынес постановления о роспуске земства и изъятии излишков продовольствия. Под влиянием слухов о том, что у населения будут отнимать хлеб, уездный продовольственный комитет и поддержавшие его демобилизованные солдаты решили организовать вооруженное сопротивление. После завязавшейся перестрелки участники съезда бежали в монастырскую гостиницу, где к ним прибыла делегация от «граждан города Холмогор». Она предложила им сдать оружие и больше в Холмогорах не появляться. Члены съезда спешно перебрались в деревню Колпачево. Там они двое суток дожидались прибытия из Архангельска вооруженного отряда во главе с матросом А.И. Вельможным, который ввел в Холмогорах осадное положение и обложил «буржуазию» города чрезвычайным налогом. Под военной охраной съезд возобновил работу и избрал исполком во главе с большевиком С.И. Тубановым[216].

В Печорском уезде основным инструментом установления большевистской власти стал красногвардейский отряд во главе с большевиком С.Н. Ларионовым. Он был послан на Печору из Архангельска в мае 1918 г. в ответ на разгон Мохченского волостного совета и убийство председателя волисполкома. Не ограничившись подавлением «антисоветского» восстания в Мохче, отряд Ларионова прошел рейдом по реке Печоре от Троицко-Печорска до Усть-Цильмы, организуя большевистские советы и разгоняя земские управы и комитеты. От власти был также отстранен действовавший с февраля 1918 г. эсеровский уездный исполком[217].

В Мезенском уезде большевики не смогли закрепиться даже в уездном совете. Созванный в апреле 1918 г. съезд делегатов уезда подтвердил полномочия прежней земской управы. Члены управы, включая ее председателя П. Алашева, были избраны в исполком совета рабочих и крестьянских депутатов. Съезд подтвердил власть советов, однако категорически выступил против установления власти одной политической партии[218].

Таким образом, в первой половине 1918 г. большевики с большим трудом взяли под свой контроль губернский и большинство уездных советов. Однако большевизированные городские советы были островками в море прежней сельской администрации, где советы, организованные, как правило, возвращавшимися домой фронтовиками, оставались нечастым явлением и где имелись лишь единичные члены партии большевиков[219]. Более того, даже в городах с весны 1918 г. архангельские большевики вновь стали утрачивать едва приобретенное влияние. Стихийная демобилизация расположенных в губернии воинских частей и флотских команд оставила большевиков без прежнего электората. Уже с конца 1917 г. в Архангельске перестал существовать Центральный комитет армии, так как солдаты в массовом порядке разъезжались по домам. В Мурманске в связи с отъездом строительных рабочих и демобилизацией армии и флота к концу весны 1918 г., по сведениям уполномоченного ЦК РКП(б), осталось всего три большевика[220]. Находившиеся на Севере части погрязали в мародерстве и грабежах. В Мурманске и Архангельске остатки флотских частей грабили военные склады и перехватывали частные и правительственные грузы, шедшие на юг по железной дороге. Демобилизованные солдаты и матросы устраивали такие погромы на станциях, что работники Мурманской железной дороги перед приходом поезда из Мурманска предпочитали прятаться в окрестных лесах. Местные командиры и политические лидеры, не видя другого выхода, добивались скорейшей демобилизации разлагавшихся частей[221].