Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере

Хотя демократические лозунги Союза возрождения, как и сотрудничество в его рядах представителей либеральной и умеренно-социалистической общественности, были близки настроениям архангельской провинциальной элиты, союз не попытался создать в губернии своей организации. Вместо этого подпольная группа союза летом 1918 г. была образована в соседней Вологде, и именно там началась политическая подготовка будущего переворота. Созданию вологодского центра способствовало то, что один из ведущих членов Союза возрождения эсер С.С. Маслов, бывший председатель Вологодского губернского съезда крестьянских депутатов, имел хорошие связи с местными крестьянскими лидерами и кооперативными кругами. Он надеялся использовать это при подготовке восстания и добился того, что кооперативы, недовольные большевистским нажимом на деревню, стали тайно финансировать деятельность союза. Вологда выгодно отличалась и тем, что там с февраля по июль 1918 г. находились члены союзных дипломатических миссий. Они также субсидировали местное отделение Союза возрождения и обещали направить союзный десант на поддержку восстания в Архангельске. Маслов и прибывшие из центра представители Союза возрождения Я.Т. Дедусенко, М.А. Лихач и В.И. Игнатьев были заняты подготовкой переворота и разработкой первых постановлений будущего Архангельского правительства, когда в июле в Вологде проездом оказался известный старый революционер Н.В. Чайковский. Намеченный Союзом в члены будущей Всероссийской директории, которая должна была организоваться в Сибири, он направлялся объездным путем за Урал, далеко огибая красный поволжский фронт против чехословаков[262]. Его случайное появление в Вологде оказало решающее влияние на дальнейшую судьбу и политическое лицо антибольшевистского движения на Севере, так как спустя несколько недель Чайковский возглавил белое правительство Северной области.

В свои 67 лет Н.В. Чайковский, по словам одной популярной брошюры того времени, был «живым памятником» русской революции[263]. Это был высокий крепкий старик с внушительной седой бородой и пронзительным взглядом глубоко посаженных серых глаз. Этапы его политической биографии отражали развитие революционного движения в России начиная с 1870-х гг. Примкнув в юности к народничеству, он позже симпатизировал анархистам, а с начала века состоял в партии эсеров. Позднее он занимал влиятельные позиции среди трудовиков, а после их слияния с народно-социалистической партией в 1917 г. вошел в Центральный комитет этой партии. За его плечами были также неоднократные аресты, многолетняя эмиграция, заключение в крепости и царский суд, закончившийся, однако, оправдательным приговором[264].

Не раз переходя из одной партии в другую, Чайковский не отличался последовательностью политических взглядов. По мнению соратников, не был он и выдающимся мыслителем или оратором. Однако он неизменно производил на современников глубокое впечатление моральной возвышенностью своих целей и искренностью побуждений[265]. Уже в начале 1870-х гг. как один из организаторов народнического кружка «чайковцев» он отличался моральным ригоризмом и аскетизмом, собрав вокруг себя таких же возвышенных молодых людей, считавших своей нравственной обязанностью «помогать страждущему народу». Подчеркивая нравственную чистоту участников кружка, Чайковский называл его «рыцарским орденом». Моральные мотивы лежали и в основе его последовавшего разрыва с «чайковцами», которые наряду с самообразованием и самосовершенствованием со временем стали все более активно заниматься пропагандой среди рабочих и крестьян с целью подтолкнуть революционный взрыв. Чайковский не поддерживал конспиративную революционную деятельность народников. Более того, он был убежден, что «хождение в народ» обречено на провал, так как у его соратников не было ни «психологического подхода к народной душе», ни глубокого понимания народа[266].