Провинциальная «контрреволюция»

В то же время, несмотря на усиление военной власти, белый режим на Севере не стал оплотом реакции. Напротив, отвечая на вызовы модернизации и революции, белые во многом продолжили революционную политику. Северные власти подтвердили отделение церкви от государства и содействовали становлению выборного местного самоуправления. Они попытались радикальным образом разрешить земельный вопрос и выстроить на справедливых основаниях рабочую политику. Также они признали, что забота о благосостоянии населения является обязанностью государства. Поэтому они пытались организовать поставки продовольствия из-за границы, чтобы накормить голодных, создавали эпидемические отряды, чтобы помочь больным, и открывали новые школы, чтобы дать образование неграмотным. Правда, в кризисных условиях Гражданской войны многие из этих мер не могли принести немедленных результатов. Тем не менее очевидно, что, приспосабливаясь к условиям революционной России, белые режимы в значительной мере повторяли если не лозунги, то политические практики большевиков.

Если целый ряд политических принципов роднил Северное правительство с большевиками, то российский национализм связывал его, как и другие белые режимы, с позднеимперской Россией. Белые правительства стремились сохранить целостность империи и не шли на уступки требованиям национальных окраин, что лишило белых возможной помощи со стороны нерусских народов и окраинных правительств в борьбе с большевиками. Также желание видеть Россию сильным и свободным национальным государством осложнило взаимоотношения белых кабинетов со странами Антанты, которые оказывали им военную и экономическую помощь. Зависимость от союзной поддержки казалась белым национальным унижением, а присутствие союзных войск в Северной области и концессионные предложения союзных дипломатов внушали им опасения относительно колониальных намерений Антанты в России. В результате временами достаточно резкая критика интервенции со стороны белых военных и общественности отчасти способствовала прекращению союзной интервенции и тем самым привела к военному и экономическому ослаблению Белого движения.

Хотя белая политика в значительной мере отражала национализм и государственнические взгляды политических элит, Белое движение встретило также сочувствие и содействие со стороны простого населения края. Так, северные крестьяне симпатизировали земельным законам Архангельского правительства, его просветительной политике и одобряли широкую помощь со стороны государства населению голодающих волостей и семьям солдат и офицеров. Кроме того, белым удалось оседлать местные конфликты в северной деревне. Так, они обратили в свою пользу традиционную вражду соседских общин и внутренние противоречия в пореволюционной деревне, а также недовольство крестьян грабежами и насилием со стороны красногвардейских отрядов и частей Красной армии, которые сопровождали установление советской власти во многих уездах и волостях губернии. В результате в Северной области не только была создана значительная мобилизационная армия, но и возникли многочисленные добровольные отряды белых партизан, которые служили опорой белого фронта.

Содействие простых северян белой власти имело преимущественно не идеологические, но прагматические причины. Архангельские крестьяне едва ли разделяли националистические и этатистские убеждения белых элит, однако практический расчет и инстинкт самосохранения подталкивали их к тому, чтобы заручиться покровительством и защитой белой власти. Жители голодной и перерезанной фронтами Архангельской губернии массово сражались в белой армии, потому что армия кормила и одевала рекрутов и обеспечивала их семьи денежным пособием и продовольственным пайком. Целые деревни провозглашали лояльность белому правительству и создавали добровольческие партизанские отряды, пытаясь таким образом избежать мародерства и насилия со стороны противоборствующий армий и понимая, что в Гражданской войне нередко безопаснее воевать за одну из сторон, чем вовсе не воевать. Хотя многие белые полки в результате не отличались особой прочностью и высокой боеспособностью, тем не менее Белое движение на Севере действительно стало массовым, превратившись из противоборства политических элит в народную гражданскую войну.

Пытаясь создать массовую армию и выстроить систему местного управления, белые демонстрировали прагматизм и некоторую политическую гибкость. Они приспосабливались к обстановке пореволюционной России, к местным условиям своего существования. Белое движение впитало в себя широкие слои региональных элит и в значительной мере учитывало в своей политике традиционные условия Русского Севера и нужды его населения. Хотя во многом это сделало белую политику локальной, тем не менее способность белых адаптироваться к местным обстоятельствам свидетельствовала о политическом потенциале Белого движения.