Провинциальная жизнь (Ольский)… Сочинение Егора Классена

Мы сказали выше, что Москва – по преимуществу город романов. Это до того справедливо, что Москву не удержало от романов даже появление «Мертвых душ». Патриарх московских романистов, г. Загоскин, издал если не роман, то физиологию Москвы в рассказах и сценах, под названием «Москва и москвичи»; г. Воскресенский издал, кажется, «Сердце женщины»[10]. Романов прочих московских романистов и не перечтешь. «Иоанн Грозный и Стефан Баторий. Исторический роман. Сочинение А. А. Издание второе. Москва». – «Пан Ягожинский. Отступник и мститель. Роман, взятый из древних польских преданий А. П-м. Издание второе. Москва». – Видите ли: это все московские романы! А сколько издали их Кастор и Поллукс московских романистов – гг. Кузьмичев и Славин!.. И вот теперь является умножить собою число сих гениальных романистов г. Классен. Он так уверен заранее в успехе своего произведения, что издал его только первую часть, предоставив себе издать вторую когда-нибудь, на досуге, при благоприятных обстоятельствах. Роман его издан опрятно, хотя и украшен пятью плохими литографиями. Но что же содержание этого романа? Вот тут-то и беда, потому что в романе г. Классена нет никакого содержания, а есть путаница, в которой ровно ничего нельзя понять и из которой ровно ничего нельзя упомнить. Тут есть городничий, который боится жены, потому что она его больно щиплет, как только он скажет какую-нибудь глупость, а он только затем и разевает рот, чтоб говорить глупости. Раз, будучи на ярмарке, городничий больно вскрикнул от щипка своей супруги, а один из собеседников бросился к мужикам, продававшим квас, вырвал у них кувшины и стал лить квас на голову городничего, облил всех дам и, вероятно от стыда, что наделал столько глупостей, упал в реку и утонул. Все это г. Классен почитает юмором и верным изображением провинциальных нравов. Хорош эпиграф при первой главе этого романа:

Писать характеры людей
Есть два манера:
Пером Гомера
И ядом змей.
Так пишут мужи славы. —
Где ж славы взять,
Когда писать
Придется для забавы?

* * *

Так поэт на зуб гнилой
Пробует орехи;
Но раскусит лишь пустой —
Полный, для потехи,
Смелет он на жернову
И поет про скорлупу.

Этот эпиграф, смастеренный, очевидно, самим сочинителем, может служить образчиком и вывескою слога, мыслей, понятий и чувств, которыми отличается роман. Это больше, чем просто бездарность: это явное отсутствие здравого смысла. Не только г. Воскресенский, но даже гг. Кузьмичев и Славин – гении первой величины в сравнении с г. Классеном.