Провинциальное прованское преступление

— Степа, ты мою жену научи готовить этот пирог, — попросил Олег. — Уж больно вкусный. Никогда в жизни ничего подобного не ел.

К сожалению, мне Степу не переплюнуть. Сколько она меня учила, учила, а ученица я никакая. Самое обычное приготовить могу, а вот чтобы с «изюминкой», как у нее, не получается. Как-то видела, как Степа колдует над обычным овощным салатом. Каких только специй она не кладет в салатную заправку: и базилик, и шафран, и тимьян, и кумин. Перчики разные не забудет положить. И главное, она чувствует пропорцию. Мне этого не постичь. Степа это уже поняла.

— А не стану учить, — с вызовом сказала Степа, выгораживая меня перед мужем. — Может, я мечтаю ресторан открыть! Если я так буду рецепты свои направо и налево раздавать, то кто ко мне придет? Все будут дома готовить.

— Не думал, что ты начнешь наживаться на родственниках, — разумеется, Олег сказал это в шутку. — А раз так, то и посуду будете мыть сами. Ресторан, так ресторан! — он помахал нам ручкой и скрылся за дверью.

— Посмотрите на него! — крикнула я мужу вдогонку. — А кто платить будет? Олег! Вернись.

Хитрюга Аня, чтобы ее не припахали убирать со стола, тоже экстренно поднялась и направилась к двери.

— У нас завтра контрольная по физике. Надо пораньше лечь, чтобы не проспать.

На кухне остались я и Степа. Если я и возмущалась, то только для порядка — со Степой даже посуду мыть в удовольствие. Она прекрасный собеседник. Большую часть своей сознательной жизни она проработала в библиотеке маленького городка. Народу в библиотеку ходило мало, и у нее было время читать и развиваться. Степа заочно получила второе высшее образование, а так же выучила французский язык. Выйдя замуж за Петра Куликова, она ушла из библиотеки и переехала в Белозерск. На работу не устроилась — муж возражал, — но читать не перестала, только теперь она, по большей части, книги скачивала из Интернета.

— Ты на мужа не рычи, — мягко укорила меня Степа. — Мужчинам труднее в жизни.

— Вот как? Это еще почему?!

«Какие же они разные, Степа и Алина», — мысленно отметила я.

Алина не упустит случая, чтобы обвинить мужа Вадима в нерасторопности и в беспомощности. Он у нее ученый, профессор. В быту, конечно, он «ноль», но у него масса достоинств. Он, что называется, без вредных привычек, не привередлив к еде, верит каждому Алининому слову и абсолютно безразличен к хорошеньким лаборанткам, которые в отместку считают его сухарем и занудой — значит, Алина может спать спокойно.

Степа же всегда защищает и выгораживает мужчин. Говорит: что с заботливой женой муж готов горы свернуть.

— Ну как же! Олег работает как каторжный. Вы ведь с Анюткой ни в чем отказа не знаете.

— Степа, вообще-то я тоже работаю, — напомнила я, — и деньги в дом приношу.

— Я не хотела тебя обидеть. Но как бы там ни было, ответственность за благосостояние семьи лежит на мужчине, и твой муж тому подтверждение.

Я не стала спорить. Олег — любимый Степин племянник, к тому же мне не в чем его упрекнуть. Он действительно готов для меня и Ани на подвиги.

Степа еще что-то хотела сказать в защиту Олега, но наш разговор был прерван телефонным звонком.

— Марина, Алина не звонила? — без предисловия спросил Вадим.

— Нет.

— Понимаешь, она вчера еще должна была позвонить. Ну ладно, извини, что так поздно побеспокоил.

Вадим отключился. Разговор получился очень коротким. Степа смотрела на меня с удивлением.

— Это Вадим звонил. Он за Алину волнуется. Ну мне она не звонит, потому что мы с ней… как бы это сказать… поссорились, что ли. А ему, почему не звонит? Вот уж безответственная и бессердечная особа.

Степа не успела ничего сказать в защиту Алины — телефон опять позвонил, на этот раз мой мобильный. Номер был незнакомый, но по первым цифрам можно было догадаться, что звонят из Франции.

— Алло.

Ответили мне на французском языке. Единственно, что я могла понять, речь шла о Вениамине Куропаткине. Я попыталась перейти на английский язык, но мой собеседник еще быстрее заговорил на французском.

— Ничего не понимаю, — разволновалась я, опасаясь, как бы с моими друзьями не случилось что-то плохое. — Не понимаю вас! — закричала я в трубку.

— Кто это? — затеребила меня Степа.

— Степа, ты же владеешь французским? Поговори с ними.

Я сунула трубку Степе. Та больше слушала, изредка кивая головой и бормоча «уи-уи», потом передала телефон мне:

— Ерунда какая-то.

— Какая ерунда? Что с Куропаткиным?

— Веня в больнице. У него что-то с головой. — Степа замолчала. Как оказалось, это не самая плохая новость, которую мне предстояло от нее услышать. — А Алина в полицейском участке.

— Где? — мне показалось, что я ослышалась.

— Я не поняла точно, но, кажется, там кого-то убили. Или это Венин бред?

— А откуда звонили? Из полицейского участка?

— Нет, из больницы, куда на время поместили Веню. У него был нервный срыв. Он вроде бы даже на людей бросался. Это хорошо, что его увезли в больницу, а не в полицию.

— Слушай, а если там действительно кого-то убили, и подозревают Алину?

Я схватила мобильную трубку и стала поочередно набирать то Алинин номер, то Венин. Бесполезно — ни она, ни он не отвечали.