Проводник

Пожав плечами, Макс набрал полную грудь воздуха и с натугой выдохнул в поддувную трубку. Шкура взбугрилась, шевеля трубками, словно щупальцами. В детстве почему-то очень боялся этого момента. Как будто на твоих глазах оживает огромный осьминог.

Надув до упора, зажал бурдюк левым локтем, взял игровую трубку и закрыл глаза, вспоминая мотив.

Что бы ему такого сбацать? Так чтобы сразу проняло. А, хотя чего тут думать, самое простое, что запомнил с детства. Зелёные рукава. Пять сотен лет. Любимая мелодия.

При первых же звуках громила удивлённо встрепенулся.

— Чёрт тебя побери! И вправду музыкант!

Дослушав первый куплет, восхищённо захлопал в ладоши.

— Браво! Довольно!

Тяжело дыша, Макс опустил инструмент. Если до кучи попросит ещё сыграть на скрипке, то дело труба.

— Что ж, — громила задумчиво почесал стволом подбородок, — пожалуй, это будет справедливо. Забирай. Теперь это твоё по праву. Только скажи, откуда знаешь про подземный ход?

— М-м-м, — замялся Макс. — Случайно. Как-то раз попался на глаза старый план города в библиотеке.

— Хм, — задумался верзила. — Библиотека? Может и не врёшь. А имя Хромой Лис тебе о чём-нибудь говорит?

— Первый раз слышу.

— Ладно. Тогда счастливо, — громила заторопился к выходу. — Да, — повернулся в дверях. — Если так получится, что наши дороги ещё раз когда-нибудь случайно пересекутся, — мило улыбнулся, — уж не обессудь, убью.

— Спасибо, — пробормотал вслед Макс. — Я очень постараюсь.

Дождавшись, когда шаги стихли, устало вытер пот со лба.

Да, душевно так поговорили. Музыку послушали. Какой добрый и отзывчивый человек. А мог бы ведь и ножичком пырнуть. Вообще, с такой работой скучать не приходится. Да оно по-другому и быть не может. Алекс любит подкидывать интересные задания. Сходи, говорит, друг мой любезный, за одной там маленькой скрипочкой. Сделай милость, войди в трудное положение. Очень спасти культурное наследие надо. Ага. Сходил…

На улице послышались тревожные голоса. Входная дверь затряслась от тяжёлых ударов.

— Похоже, проснулись…

Опомнившись, Макс сдул волынку и подхватив скрипку и смычок, кубарем скатился по лестнице. Кухню уже начало заволакивать дымом. Протиснувшись в подземный ход, забаррикадировался креслом и тяжело дыша, прислонился к осклизлой стене.

— Фу-у-у, кажись всё…

Подавив нервный смешок, трясущимися руками запалил лампадку.

Вот бы уж никогда бы не подумал, что когда-то придётся так радоваться какой-то вонючей канализации. Хорошо-то как, тихо. Прохладно опять же. А эти бравые пожарники пусть теперь там хоть весь дом сломают. Поздно пить Боржоми, полыхает славно. Бедный господин Бюэль… И это несмотря на покладистый, кроткий нрав. Похоже, клубу пылких поклонников давненько не терпелось нанести старику дружественный визит. С душой подошли к делу, с огоньком. А нечего хамить посетителям, сквалыга старый…

Злорадно хихикнув, подхватил трофеи и двинулся во тьму.

Теперь в гостиницу, помыться, и спать, спать, и спать. Правда вот есть такое нехорошее предчувствие, что голос с небес даже и во сне достанёт. Захочет прослушать краткий отчёт о победах. Ну-ну. Пусть готовится к приятному сюрпризу. В конце концов, волынка это тоже часть мирового культурного наследия. И пусть только попробует сказать что-нибудь против. В конце концов, не пропадать же добру. В банковской ячейке места всем хватит. Главное, дело сделано. А дальше пусть Алекс разбирается с всякими юридическими проволочками. Банк надёжный, швейцарский. То-то работники удивятся, когда явится некто и попросит вернуть столетний всеми позабытый вклад. Алекс заверил, что ничего особенного, такие случаи в истории уже бывали. Ха, конечно, ничего особенного. Можно быть стопроцентно уверенным, что сам к этой особенности руку и приложил.

Глава 14

Качнув крыльями, самолёт мягко коснулся бетона и, натужно взревев винтами, неторопливо покатил по посадочной полосе. Пассажиры воодушевлённо зааплодировали.

— Дамы и господа! Наш самолёт приземлился в аэропорту Буэнос-Айреса. Можете отстегнуть ремни…

Пассажиры неспешно потянулись к выходу. Что-то едва слышно пробормотав, высокий загорелый жгучий брюнет в строгом костюме с кейсом замер на пороге, вяло обмахиваясь шляпой.

— Синьор, прошу вас, проходите, не задерживайтесь, — уловив в короткой молитве едва заметный знакомый акцент, стюардесса перешла на итальянский.

— О, столь очаровательная синьорина говорит ещё и по-итальянски! — просиял пассажир. — Могу ли я узнать, как синьорина планирует провести вечер?

Стюардесса мило улыбнулась.

— Улетаю обратно в Нью-Йорк.

— Как жаль, — огорчился брюнет. — Я знаю здесь такой хороший ресторанчик… Тогда может быть в другой раз?

— Может быть. Арриведерчи, синьор!

— Арриведерчи.

Сокрушённо вздохнув, брюнет водрузил шляпу и, поправив галстук, неспешно направился вниз по трапу.

Очередь к паспортному контролю тянулась невыносимо медленно. Машинально отстранившись от вспотевшей чрезмерно пышнотелой синьоры, Джон нетерпеливо поглядел на часы.