Проводник

Двое сильно худых и полуголых по пояс мужчин внесли на балках огромный чан с водой, от которой исходил едва заметный пар.

Дарьяна оторопело смотрела на склоненных от тяжести и покорности людей. Рабы—догадалась она, чувствуя как от жалости сжалось в сердце.

Они не смотрели на них, молча как заведённые выполняли свою, казалось давно выученную работу.

Поставив чан на середину комнаты они встали по двум его сторонам и повернулись в сторону Дарьяны и Рэя, не забыв при этом опустить взгляд в пол.

—Дальше я оставлю вас,—неожиданно прозвучал холодный голос проводника позади девушки, отчего та вздрогнула.— И чтобы все было выполнено без ошибок!

Дарьяна ещё соображала чтобы означали эти его слова, чувствуя как знакомый липкий страх, предчувствие чего- то неминуемого снова пробирает всё внутри.

Двое как по команде двинулись в ее сторону и тут она словно бы очнулась и метнулась к двери, замечая что Рэя позади уже нет.

Как он мог так бесшумно выйти? Дарьяна взялась за ржавую ручку и потянула ее на себя. Дверь не поддавалась. Девушку пробил ледяной пот. Упираясь ногой о косяк она снова потянула ее из-за всех сил. Ее заперли с той стороны.

Неожиданно почувствовав на своих предплечьях чужие руки— Дарьяна завизжала. Она извивалась, брыкалась и пыталась пнуть или оцарапать тащивших ее к чану рабов. Но те, несмотря на свое хилое телосложение, оказались очень сильны. Они с поразительным проворством принялись срывать с нее одежду, а вернее то что осталось у нее от нее.

— Будь ты проклят сволочь! Будь ты проклят!— хрипло выкрикивала она ругательства, оборачиваясь на дверь; надеясь что он услышит ее, что он там.

Внезапно однако девушка почувствовала что силы вдруг иссякли. Она обмякла в руках подхвативших ее нагое тело рабов, которые тем временем, медленно опускали свою жертву в чан…

Глава 8

Как в бреду, Дарьяна плелась по длинному, кажущимся бесконечным коридору. По обеим сторонам девушку под руки ее придерживали рабы.

Все вокруг казалось мутным сном. Вот сейчас она больно ущипнет себя и непременно проснется. Очутится в своей крохотной, но такой уютной квартирке под Москвой, которую ей помогла найти Лерка. Быстро начнет собираться на учебу по ходу дела печалясь о том, что ночь так скоротечна. А вечером, после скорого перекуса галопом на подработку в ресторан, который находился в двух шагах от ее дома.

Из воспоминаний девушку вывели скользкие и холодные ступени. Оступившись на них, она часто заморгала, пытаясь прийти в себя. Сознание снова уплывало и девушка отчаянно пыталась уцепиться за него, концентрируясь на происходящем.

Без сомнения думала она— вода в чане была смешана с какими-то дурманящими голову веществами. А может ей что-то подмешали в предложенный кувшин с водой. В любом случае это значило лишь одно:мыли ее отнюдь не по доброте душевной и что "опосля"—ей не предоставят теплых апартаментов, с мягкими перинами. И теперь, не смотря на то, что вода всегда действовала на нее расслабляюще, она однако не могла избавиться от уже ставшим "родным" чувством страха и оцепенения.

Ей даже было все равно, что моют ее мужчины. Теперь то она знала, что в этом мире есть вещи куда пострашнее взглядов рабов на нагое тело.

После купания почувствовала сильный голод, припоминая что ела только утром. А скоро поидее уже наступит следующее. И чтоб хоть как-то унять пробудившийся аппетит, девушка тогда спросила воды. И странно, она не заподозрила, что обычно бесцеремонные с ней все это время рабы, с лёгкостью протянули ей старый, глиняной кувшин с водой и пусть небольшой слегка уже зачерствевший кусок хлеба.

Вкус ничем не выдавал себя и Дарьяна с жадностью набросилась на жидкость, с трудом огрызая хлеб, снова запивала. А она уже было начала плохо думать о них. «В общем-то неплохие они ребята!»—думала девушка, жуя дарованный ей кусочек.

Но больше, как оказалось, добра от них ждать не пришлось. Напротив, теперь они крепко держали за обе руки и направляли по этому же коридору, в котором она Дарьяна в своем белом, до пола одеянии—казалась приведением.

Пока они ее облачали, она находилась ещё в здравом сознании, если можно так сказать и не стала сопротивляться белому и невесомому облачению. Главное, что прикрывалась ее нагота. Обуться—ей не позволили. Девушка попыталась взбунтоваться, но сдвинуться оказалось на тот момент уже невозможным, а речь получалась бессвязной. И теперь, еле передвигаясь непослушными ступнями, она однако уже начала чувствовать холод от камней.

Холод? Дарьяна вдруг поняла, что и мысли уже в ее голове почти не путаются и чтоб убедиться, она слабо завертела головой. В этот самый момент ее завели в какую-то темную, как и сам коридор комнату и оставили совсем одну, звякнув напоследок защёлкой за дверью.