Проводник

Наследник громко выдохнул, нечаянно вырвав небольшой клок волос из шевелюры Руама, и моментально провалился в небытие как раз в тот момент, когда сторожевая руна исчезнувшего барьера устремилась отомстить за уничтожение охраняемого ею объекта. Словно голодный пес, она рванулась в поисках любой осознанной мысли, чтобы, уцепившись за нее, полностью разрушить разум человека. Но, увы, Тарин находился в бессознательном состоянии, и ухватиться оказалось не за что. Покрутившись на месте, губительное заклинание почувствовало, что стремительно теряет силы. Запас собственной энергии подходил к концу, а подзарядиться неоткуда – в резервуаре волшебника не осталось ни капли магической энергии. Сторожевая руна метнулась прочь из этого кошмара и растворилась, превратившись в струйку дыма, воспарившего над головой принца.

Руам чувствовал себя немногим лучше. Похоже, энергетический выброс забрал с собой часть жизненных сил и проводника, которые оказались совсем нелишними для пострадавшей. Сначала они пробудили чары девушки, а те, в свою очередь, принялись воссоздавать ее источник. В нем больше не было убийственной занозы, и восстановительный процесс начал набирать обороты. Мать-природа имеет богатый опыт в борьбе за выживание, в особенности когда ей никто не мешает.

«Остолбенеть! – Сапожник молча сидел над братом и сестрой. Он прижимал ладонь к макушке, будто пытался закрыть небольшое отверстие в голове. Мысленно проводник разговаривал сам с собой. – Ну что, добился своего? Теперь они вдвоем валяются. А получилось у него или нет – кто знает? Надо ждать. Одно могу сказать точно: принц очень старался, даже дым из головы повалил».

Сын Гамуда закрыл глаза, ему тоже захотелось упасть рядом и проспать несколько часов. Прошедшая ночь выдалась для него крайне неспокойной. Видимо, от всех волнений у черного камня в крови выделилось столько адреналина, что юноша не смог расслабиться. Он спал короткими урывками, то и дело вскакивал, а под утро вообще оставил попытки забыться. Затем был нелегкий поход из Долины, осторожная прогулка за учителем и учеником… И теперь на парня мощной волной накатила усталость.

– Ты, Черныш, отправишься прямиком в инзгарду, если не расскажешь мне, кто убил Фергура.

Женский голос и прикосновение холодной стали к горлу заставили юношу очнуться.

Руам с явной неохотой открыл глаза и увидел перед собой волшебницу с кинжалом в руках. Он непроизвольно улыбнулся, вспомнив, сколько раз за последнее время ему угрожали.

– Все там будем, – равнодушно ответил юноша, чем озадачил подругу барона.

– Я не шучу! – добавив твердости, предупредила дамочка.

– И зря, – вздохнул телохранитель. – За эти сутки я уже раз двадцать слышал про инзгарду. Никогда не думал, что на свете столько желающих показать мне туда дорогу… А вот с хорошей шуткой ни одна сволочь не обратилась. Прямо не жизнь, а тоска зеленая.

Ленивая речь брюнета совсем сбила с толку воинственную амазонку: ему к горлу нож приставили, а он от скуки помирает. Когда парень снова попытался задремать, Тантасия не выдержала:

– Говори сейчас же, кто погубил Ферга, или я за себя не ручаюсь! – Она отвесила Руаму звонкую пощечину и опять приставила к шее клинок.

– Слушай, отстань, а? Никто твоего малыша не убивал, хотя и следовало бы. А орать мне в ухо подло.

– Если барон жив, тогда почему его тут нет?

– Потому что если каждый, кто пока не сдох, придет на эту поляну, то они передавят друг друга до смерти.

– Хватит мне зубы заговаривать! Говори, где он, или я…

– Слушай, подруга! Я за вчерашний день наелся угроз по самую макушку! – Брюнет убрал руку с головы и схватился за тонкое лезвие ее кинжала. Слегка порезав сначала шею, потом ладонь, он сломал клинок волшебницы и отбросил его в сторону. – Хочешь моей смерти? Тогда займи очередь и жди молча. Но учти, в этой очереди перед тобой еще король и герцог. А Фергур свою возможность уже упустил. Как он сам говорит: «Ну просчитался. С кем не бывает?» Поэтому не надо меня доставать! В нынешнем состоянии я могу наделать много глупостей, сожалеть о которых потом придется не мне одному.

Резкая смена тона, странное поведение и взгляд Руама, в котором отражались несокрушимая решимость и еще что-то едва уловимое, чему Тантасия не могла найти объяснения, заставили двадцатишестилетнюю волшебницу почувствовать себя маленькой девочкой, перепуганной до ужаса. Она, привыкшая покорять сердца грозных воинов и волшебников, вдруг совершенно растерялась перед обычным парнем. Женщина втянула голову в плечи, отступила на пару шагов, присела на корточки и заплакала.

– И что мне теперь делать? – всхлипывая, спросила она.

Слез от Тантасии телохранитель ожидал меньше всего, однако утешать ее не собирался. Он попытался встать, но вдруг почувствовал, что раненая нога не слушается.

«Этого еще не хватало!» Руам постарался скрыть охвативший его испуг, обращаясь к рыжей чародейке:

– Посмотри на этих двоих. Что с ними?