Проводник

Мы перенесли Светлану в ванну и принялись оттирать ее от черной грязи. Ни разу ни до того, ни после, не доводилось мне быть банщиком. Потом я принес бритву, и Орти побрил Светлану.

Я невольно еще раз пробежал взглядом по телу девушки. Совершенство! Какая грудь! Раньше у нее практически не было груди! Ребра грудной клетки с двумя темными пятнами сосков. А теперь у Светланы была небольшая красивая девичья грудь. Да и все тело изменилось. Кожа стала матово-белой, гладкой, от кровоподтеков не осталось и следа…

Завернув тело девушки в огромный махровый халат, мы перенесли ее на диван, аккуратно уложили, прикрыв теплым одеялом.

К тому времени уже перевалило за полночь. Я собрался было идти спать, но Орти настоял, чтобы мы тщательнейшим образом убрали ванну и собрали все сбритые волосы. После этого мы вернулись в «операционную», Орти бросил волосы в «саркофаг» и пропел очищающее заклятие. Тут же внутри саркофага разгорелось синее пламя. Это был холодный, колдовской огонь. Словно завороженные, мы наблюдали, как извивающиеся языки пламени пожирают прошлое Светланы.

– Значит, ты уверен, что мы поступили правильно? – вновь задал я Орти все тот же вопрос.

– Ты и сам все знаешь, – так же шепотом ответил мне он. – Сам все поймешь завтра утром…

* * *

Утром меня разбудил крик.

Нет даже не крик, а истошный женский вопль, в котором воедино смешалось отчаяние, страх и что-то еще, то ли восторг, то ли экстаз.

Пулей вылетев из постели, я со всех ног бросился в большую комнату, и замер на пороге. На диване, широко расставив ноги сидела Светлана – обладательница идеальной фигуры. Если бы не бритая голова, она выглядела бы настоящей красавицей. Низко опустив голову, она рассматривала свои ноги и завывала, произнося что-то нечленораздельное.

Я не заметил, как за спиной у меня появился Орти.

Не знаю, на сколько затянулась бы эта сцена, если бы не Тогот. Как всегда, появившись совершенно неожиданно, словно чеширский кот, он рявкнул:

– Хватит бабских слез! Лучше встань и попробуй пройтись.

Светлана вздрогнула всем телом. Словно наслаждаясь собственной наготой она сбросила с плеч халат, потом опершись одной рукой на подлокотник дивана, а другой о спинку стоящего рядом стула, попробовала встать на ноги. Первая попытка не удалась. Не удержав равновесия, Светлана шлепнулась назад, на диван.

– Скорее всего, мускулы еще плохо сокращаются, – пробормотал мне в ухо Орти.

Но Светлана не желала сдаваться. Она повторила попытку, и в этот раз устояла на ногах. Мы застыли, словно статуи, затаив дыхание. Даже Тогот притих. Вот Светлана выпустила из рук спинку дивана, качнулась, но осталась стоять. Ее вторая рука медленно поднялась над спинкой стула, и девушка осторожно шагнула вперед, к нам с Орти. Ее нога подвернулась, и она начала падать вперед. Я метнулся к ней, не дав ей со всего маху лицом впечататься в пол. Присев, я перевернул ее. По лицу Светланы ручьем лились слезы. Она плакала… и улыбалась одновременно.

– Я снова могу ходить, – прошептала она, обвивая руками мою шею.

И только в этот миг я осознал, насколько она изменилась внешне. Теперь передо мной было совершенно иное существо. Волшебное создание, явившееся из грез Сароямы. Что же изменилось? Те же черты лица, что вчера еще казались уродливыми, теперь очаровывали, зазывали, манили. Даже не смотря на отсутствие волос, Светлана в тот миг показалась мне самой прекрасной женщиной на свете.

Увы, она была не моей женщиной. Душой и телом она принадлежала Орти – своему создателю. Или все-таки мне? Ведь это я нашел ее, выделил из безликой толпы убогих, поверил в то, что чудо удастся. Издавна меня мучил вопрос: что важнее, поверить в чудо или сотворить его?

За завтраком, забравшись в мой спортивный костюм, Светлана улыбалась, щебетала, неся какую-то чепуху. Ни слова о прошлом, ни слова о том, что ждет ее дальше. Мне показалось, что даже повадки ее изменились. Она ела словно истинная леди, не торопясь, словно впервые в жизни пробуя каждый кусочек пищи. И в самом деле, она переродилась… Позже, когда Светлана занялась подгонкой одежды, я спросил об этом Орти.

– Знаешь, позавчера, гуляя по городу, я зашел в одну из ваших церквей. Тогда мне казался парадоксальным сам факт наличия института поклонения, при отсутствии живого объекта поклонения. Как ты знаешь, в большей части миров боги – создания реальные. Но я обнаружил интересный факт. Как бы мне проще объяснить… У вас церковь это своего рода институт нравственности и здоровья. Человек, который соблюдает основные заповеди вашей религии – праведник. С ним приятно иметь дело, потому что он не переступает основные моральные нормы вашего общества… А теперь представь, мы взяли самого мерзкого грешника и выжали из него все его грехи – все нечистоты, накопившиеся в его теле и душе…

– Ты хочешь сказать…

– Точно. Сейчас Светлана невинна, точно младенец. Нет, она, конечно, хорошо помнит свою предыдущую жизнь, но вместе с тем лишилась злого, отрицательного жизненного багажа, накопившегося у нее за все эти годы.

– Вы говорите обо мне? – за спиной Орти стояла Светлана.