Проводник

– Моча? Кал? – быстро спросила аптекарь.

– Ээ… – Виктор не был готов к такому вопросу. – Моча. Да, давайте лучше мочу.

Аптекарь секунду посмотрела на него с приподнятыми бровями, а потом сунула в окошко пластиковую баночку в герметичном пакете.

– Спасибо, – бросил Виктор и выбежал на улицу.

Вернувшись в квартиру он, не снимая куртки, пошёл на кухню, распаковал ёмкость для анализов и положил в неё несколько чайных ложек порошка из банки, поднимая густое облако тумана над поверхностью стола. Затем он закрыл ёмкость, потряс ею, чтобы убедиться в том, что она плотно закрыта и снова поспешил к двери, на ходу запихивая пластиковую баночку во внутренний карман куртки.

Площадка возле подъезда была заполнена автомобилями и, обведя её взглядом, Виктор нашёл свой синий «Форд» восемьдесят девятого года. На его крыше и капоте ещё лежали остатки тающего, водянистого снега, хотя остальные машины были уже сухими.

Виктор имел глупую привычку разговаривать со своим автомобилем, но на этот раз он только спросил: «Готов?», перед тем как повернуть ключ в замке зажигания. Машина послушно вздрогнула и завелась, как бы отвечая на вопрос хозяина.

Виктор включил навигатор и, пока машина прогревалась, ввёл адрес частной химической лаборатории.

Среда, 30 апреля 2014 года

Табличка на двери купе гласила: «Начальник поезда М.А. Маутов». Виктор не знал такого начальника и, когда дверь отъехала в сторону, увидел грузного лысого человека, смотрящего на него из тускло-жёлтого тумана. На столе громоздилась радиоаппаратура, и казалось, что этот человек навсегда застрял между столом и стенкой.

– Заходи, дверь закрывай, – сказал М. А. Маутов. Голос его был высоким и хриплым, и Виктор подумал, что ему, наверное, здорово удаётся перепевать AC/DC.

В купе было жарко и пахло собакой. Виктору вспомнилось, как он залезал в собачью будку, когда был ребёнком. Он сел на диван напротив начальника, положил отчёт на свободный угол стола и стал ждать.

Маутов говорить не спешил. Он сидел, сложа руки на огромном животе. Форменный его китель был расстёгнут и, вероятно, не сходился. Приколотая над петлицей, стандартная железнодорожная брошь, изображающая колесо с крылышками, была дополнена острым шипом с завитушками. Шип шёл вертикально вниз от золотого колеса, и Виктор подумал, что за все годы работы ни разу не встречал такой замысловатой броши. Неловко ёрзая на диване, он пытался понять, куда смотрит начальник, но лампочка освещала их лица сверху, и вместо глаз на лице начальника играли тени от бровей.

– Я знаю, тебе сейчас непросто, Витя, – наконец произнёс он.

– Да нет, – рассеянно ответил Виктор, – вовсе нет, у меня всего четыре человека в вагоне, и те скоро выходят, так что бывало…

– Это не тебе решать, – резко оборвал его Маутов.

– Что?

– Это не тебе решать.

– Гм… Извините.

– У тебя, наверное, много вопросов? – теперь его хриплый тенор снова зазвучал сдержано. Виктор пожал плечами:

– Да нет же. Всё понятно, я же не первый день работаю.

Начальник удивлённо приподнял голову, и Виктор понял, что сейчас он точно смотрит на него.

– Ты же ещё ничего не понял, – медленно прохрипел М.А. Маутов. Теперь его локти стояли на столе, и он всё ближе придвигался к Виктору лицом, как будто хотел лучше его рассмотреть. – Ты ведь совсем ничего не понял!

Молния ярко осветила купе, и в белом холодном свете Виктору на мгновение показалось, то у начальника вместо глаз зияют два тёмных отверстия.

– Что… что я такого должен был понять?

– Иди, Витя. Я потом тебе объясню. Мы ещё увидимся.

Виктор вылез из-за стола и вышел из купе. Когда он закрывал за собой дверь, начальник смотрел на него точно так же, как когда он заходил. У него был умный, пронзительный взгляд и красивые голубые глаза.

Вторник, 9 февраля 2016 года

Виктор всматривался в своё лицо, стоя перед зеркалом в ванной комнате. Густая щетина, тёмные короткие волосы, тонкие морщинки в уголках глаз. Неужели у меня всегда было такое лицо? Наверное, всё дело в щетине, я слишком зарос. Да, мне просто пора побриться, думал он, открывая шкафчик за зеркалом и вынимая кожаный футляр с опасной бритвой. Рядом с этим футляром стоял и обыкновенный бритвенный станок с тремя лезвиями, но Виктор решил, что в данном случае опасная бритва будет куда эффективнее.