Проводник

- Как же так, Валдай? Это ведь я тогда смерть искал! Я! А она так посмеялась надо мной. Да чего там - поржала, костлявая! Серега на руках у меня умер. Пытался что-то сказать, но не смог. А ведь всё могло быть иначе, сделай я другой выбор. Лево-право... Все могло быть так, как было бы лучше для всех. После похорон меня в отпуск отправили. Вот, считай, я от себя убегая, у тебя оказался. Вы с Варькой решили, что я друг такой офигенный, а я так, пустышка. Пока всё в поряде было, и не думал, каково тебе тут. Так, решил для себя, что хорошо всё у вас - Камчатка, дочка, работа... А вот как землю под ногами потерял, так вспомнил о друге. Отогреться поехал, а может, тоже своего медведя найти.

- Бэл, ты чего это! Брось! Никогда ты слабаком не был! И после развода жизнь продолжается, да и Венька брякнул сгоряча, тринадцать - возраст сложный. Перемелется.

- Ты знаешь, головой я всё понимаю, а вот душой ... Сколько мы с тобой прошли, служили как положено, за спинами ни у кого не прятались, святыми не были, но и предателями и мудаками не слыли... Да только что дальше Валдай? Что дальше?

Слава поднялся, посмотрел в даль, и сказал не колеблясь:

- Собирайся, Бэл. Тебе пора.

***

- Не, ну это жежь! - ругнулся водитель джипа, на что Бэл резко открыл глаза и глянул в окно. Растерявшись, потер лицо, спросонья, в непонимании вглядываясь в молочно-туманную даль. Водила же топнул по тормозам, машина чутка зашла в занос, но послушно встала.

- Тэк-с, ща глянем! - сказал он сам себе. Небрежно накинул на голову потрепанную бейсболку, и хлопнув дверями резво выпрыгнул наружу.

Бэл, не раздумывая, тут же следом открыл свою дверь и, уже собравшись делать прыжок, озадачено замер, глядя на сероватый плотный снег, равномерно покрывающий землю. Осмотрелся и присвистнул. Сколько видел глаз, расстилалась ровная снежная равнина, воглым туманом соединяясь с тяжелым низким небом. Открывшийся завораживающий пейзаж своими размытыми очертаниями больше напоминал вид Северного полюса, чем утреннюю июльскую Камчатку.

Спрыгнул. Присел на корточки и потрогал поверхность. Снег был холодный и плотный, ледяным настом.

- Не сумлевайся, самый, что ни есть, настоящий, - сказал подошедший водитель. - Посторонись, боец, дай-ка колеса приспущу, шоб, значит, сподручнее катить было, да не завязли. Еще пара часов, и распогодит - солнце сильное, летнее. Тает бодро, быстро раскиснет.

Бэл отошел, наблюдая, как проворный мужичок сноровисто стравливает воздух с шин и слюнявя палец проверяет золотники. Когда последнее колесо, по его мнению, было готовок переходу, распрямился, и с серьезным видом спросил:

- Знаешь, что в джипинге главное, боец?

Бэл отрицательно качнул головой.

- Не потерять джип! - хохотнул водила и полез за руль.

- Шутник, твою дивизию, - бормотнул Бэл и тоже сел в машину.

- Граждане туристы, прошу не беспокоиться! Начинать паниковать только по моей команде! Меня, кстати, Витьком зовут, - водила по-шутовски приподнял кепку.

Сидящая на заднем сиденье пара пожилых японцев тут же переглянулась между собой.

- Вить, они по русски-то понимают?

- Неа! А ты, браток, лучше кофею из термоса нам плесни. Бусурмане уже позавтракали, а у меня распорядок иной, - и быстро набирая скорость по целине, добавил уже себе: - Ну что, погнали, не то дорога дальняя, а здесь главное успеть.

Бэл, довольный предложением, аккуратно разлил в пузатые крышки горячий кофе, стараясь не облиться при движении, передал водителю и сам отхлебнул. Машина подпрыгнула на ухабе, и японцы что-то щебетнули.

- Да нормуль всё будет, товарищи хиросимцы. Пиндосов бойтесь, а не наших дорог! - пробасил Витя, попивая кофе и подруливая одной рукой. - Мы же на вашем автопроме едем, чё нам будет?

- Чего они?

- Да боятся, сердешные. Не принято у них на скорости напитки откушивать. А чего такого? Поехали на Камчатку, значит пусть прочувствуют весь местный колорит. А ты, значит, у Славы с Варварой Максимовной отдыхал? Сослуживец, что ль?

- Так точно.

- Красавец. Служишь?

- Есть такое.

- А я отпахал свое. Старший прапорщик запаса Сиболюб Виктор Владимирович. Вот такие дела, браток. Пенсионствую, значит, ну и чтоб не затосковать, гидством вот занимаюсь, туризмом по-нашему. А чё, хорошо. Лишняя копейка. Иностранцев вот смотрю. Занятные они. Чего сюда едут, сами, по-моему, не знают. Ну да наше дело - сел поехал. Видишь, и тебя удачно подхватил на станции. Так-то я к Славе и не собирался в ближайшей месяц. До него ныне ещё то удовольствие ехать, дорогу размотало сильно. Ты-то как до них добрался?

- Героически, - хмыкнул Бэл.

- Эт по-нашему! Ну а я, прикинь, вечерком нажарил сковородку минтая, только решил рюмочку усугубить, и тут Люська, директорша, значит, фирмы нашей, звонит, и чуть не в слезах уговаривает свозить этих доходяг до гейзеров, да горячих источников. У Палыча, сменщика мово, вишь, машина еще днем наелась, починиться не смог, а японцы уже забашляли. Я ей, типа, нее, не пройду, машина слабее, чем у Палыча, а мне в ответ - двойной тариф. Прикинь, сколько они с интуристов слупили, ну да а мне чё, платют - и добро. Бог любит пехоту.