Проводник

Обещанные две мили дались нелегко. Опасаясь засады, Исидо быстро повёл за собой одному ему известными звериными тропками. Для низкорослых оно может быть ещё и ничего, а вот любому европейцу с ростом выше среднего пришлось бы здорово попотеть, пригибаясь и уклоняясь от многочисленных низких стволов. Рубить лианы на ходу японец запретил сразу и категорически. Создавать подозрительный шум в джунглях сейчас ни к чему. И аборигены с ним с радостью согласились. Оно и понятно, всё кому-то лишний раз железяками не махать, лодыри.

Обливаясь седьмым потом и мысленно проклиная все чёртовы буреломы вместе взятые, Макс уже было собрался сдаться и попросить небольшой привал, как Исидо предупредительно поднял руку и поднёс палец к губам.

— Т-с-с! Пришли. Ручей вон там, — показал куда-то вниз.

Макс вытянулся и осторожно заглянул через помятый тростник. У кромки воды скрючился бездыханный асмат с широкой резаной раной наискось живота. Рядом валялось сломанное копьё.

— Это я его полоснул, — шепнул Исидо. — Ставил ловушку, а он подкрался сзади и решил меня проткнуть. А там чуть подальше, на полянке были и все остальные…

— Да, весело у вас тут, — вздохнул Макс. — Ладно. Короче, нате держите, — потянул через голову ремень кобуры. — Если что, стреляйте сразу на поражение. Нормальные люди два раза на одни и те же грабли не наступают, если вы понимаете, о чём я.

— Хай, — обрадовано кивнул японец, оглядывая пистолет.

Щёлкнув предохранителем, поманил за собой.

— Идёмте, я покажу.

Соблюдая все меры предосторожности, подкрались к небольшой расчищенной полянке. Посредине легонько дымил затухающий костерок, рядом лежал окровавленный человек в изодранной салатовой рубашке и шортах. Всё, как и говорил Исидо.

Понимающе переглянувшись с японцем, Макс выпрямился, настороженно поводя столом карабина.

Какая обманчивая тишина. И ещё далеко не факт, что получив два трупа, все асматы сломя голову унеслись в зелёную даль и залегли в глубокой берлоге. Того и гляди схлопочешь стрелу в живот от какого-нибудь особо упёртого борца с белыми. Теперь, поди, притаился где-нибудь в кустах с луком и ждёт. Только выйди на открытое…

— Масса Джон, кажется, вон там кто-то есть, — шепнул на ухо Мбисин.

— Где? — прищурился Макс.

— Да вон, под деревом, рядом с корзиной, — махнул рукой Мбисин. — Вроде бы сидит кто-то.

— Точно. Вижу. Может даже и пленник… Исидо, с того края под деревом кто-то сидит. Возможно ещё один пленник. Я с парнями иду к нему, а ты прикрываешь нас сзади, хорошо?

— Хай, — кивнул японец.

— Пошли, парни.

Медленно-медленно, стараясь ненароком не наступить на предательские сучки, Макс обошёл костёр и наклонился над покойником.

Молодое, с едва пробившимися усиками лицо. Серые запорошенные песком глаза безмятежно уставились в небо. На горле зияла широкая рана.

Стиснув зубы, Макс поспешно отвернулся.

Бедняга. И ведь почти пацан ещё. Радовался жизни, строил планы на будущее и вот так ни за что ни про что погиб на краю света в богом забытой дыре… Сволочи.

Стиснув зубы, направился к дереву. Если подранок, валить сразу без разговоров. Хватит миндальничать…

Худющий словно скелет обнажённый абориген даже не повернул головы на шум, продолжая тупо пялиться вниз на обрывок верёвки, свисающий с шеи.

Макс ткнул стволом в висок и зловеще шепнул:

— Даже не дёргайся! А ну говори, где все остальные! Мбисин, не стой столбом, переводи!

Мбисин осторожно положил ладонь на плечо.

— Не надо, масса Джон. Он не говорит и не слышит.

— Откуда ты… А-а-а, так это что, опять родственник твой? Глухонемой что ль?

— Нет, — Мбисин тяжело вздохнул и присел на корточки перед пленником. — Это человек без души. Помнишь, я тебе говорил?

— В смысле, без души? — Макс заглянул в бесстрастное лицо пленника. — Не знаю, по-моему, он чем-то упоротый с самого с утра.

— Что?

— Ну, в смысле, что-то съел или выпил, и стал немного в себе, как твой Дигу. Выпил какой-то бурды, вот и спит на ходу.

— Нет, — покачал головой Мбисин. — У Дигу не забирали душу. Когда он спал, он был тёплый. А этот холодный, попробуй.

Макс недоверчиво протянул руку, и едва коснувшись кожи, брезгливо отёр пальцы о шорты.

— Тьфу, гадость.

Действительно холодный и какой-то склизкий. Как лягушка. И это не пот, а какая-то тонкая слизь.

— Видишь? — печально глянул Мбисин. — Он уже течёт. Это потому, что он заканчивается.

— Я не понимаю. Заканчивается, это умирает что ли?

— Нет, — терпеливо повторил Мбисин. — Он заканчивается. Он не может умереть, потому что уже давно умер.

— Что он говорит? — поинтересовался Исидо, не отрывая напряжённого взгляда от Бонту, рыскающего по ближним кустам.

— Да несёт всякую чушь, — досадливо отозвался Макс. — Я не совсем понимаю. Говорит, этот мужик давно умер.

— Думаю, это далеко не чушь, — Исидо деловито вытащил нож. — Я слышал местные легенды, но сам такое вижу впервые, — наклонился и деловито чиркнул пленника по ключице.

Кожа неохотно разошлась, обнажая белую кость.

— Вот видите. Он говорит правду. Этот человек мёртв.

— Что за чёрт, — неверяще прошептал Макс.

Бред. Самый настоящий бред. Из раны не вытекло ни одной капельки крови.