Проводник

– Ох… – На лице Дилан отразилось облегчение. Она ухватилась за плечи Тристана и обвила его талию ногами. Придерживая ее за колени, он пошел вперед.

– Спасибо! – выдохнула Дилан ему в ухо.

– Уж больно вид у тебя был несчастный, – рассмеялся он.

Тристан шел быстро, и Дилан подпрыгивала при каждом шаге. Вскоре ей стало неудобно на его спине, Руки заныли из-за того, что приходилось цепляться за плечи, а его руки под коленями слишком сильно давили, она все время сползала, но лучше так, чем идти. Она попыталась расслабить мышцы и сосредоточилась. Близость с Тристаном волновала. Его плечи были широкими и сильными, и он нес ее, как пушинку. Она уткнулась лицом в изгиб его шеи и наслаждалась исходящим от него мускусным запахом. Светлые волосы щекотали ей щеку. Она боролась с желанием запустить в них пальцы.

– Когда доберемся, – вдруг сказал Тристан, напугав ее, – тебе придется слезть и пойти самой.

Она вцепилась в него сильней.

– Я думала, ты пойдешь со мной…

– Пойду. Но ты пойдешь сама. Я буду за твоей спиной.

– А ты не можешь пойти первым?

– Нет. Ты не можешь пройти в следующий мир, следуя за кем-то; ты должна сама сделать шаг. Это важно, – добавил он, словно тем самым объясняя, что нужно сделать.

– Но ты правда будешь за моей спиной? – беспокойно спросила она.

– Обещаю. Я же сказал, что буду.

– Тристан, – вскрикнула она. – Я это вижу!

Примерно в полумиле от них воздух как будто менялся. Земля выглядела странно размытой, словно перед ними находился прозрачный экран, и этот экран слегка рябил. Дилан почувствовала, как засосало под ложечкой. Они прибыли.

– Опусти меня, – прошептала она.

– Что?

– Я… хочу пойти.

Тристан опустил ее ноги, и Дилан сползла по его спине на землю. Ноги закололо, и она потрясла ими. Затем расправила плечи и пошла вперед, не глядя на Тристана.

Ее сердце дико колотилось в груди. По венам бежал адреналин. Руки и ноги болели по-прежнему, но теперь они словно не принадлежали ей, она потеряла контроль над своим телом. Единственное, что она могла, – дышать глубоко и часто, чтобы не задохнуться. Земля летела под ее ногами. Вскоре она могла четче рассмотреть границу между мирами, до которой оставалось не более сотни метров. Местность за экраном была слегка размытой, точно она смотрела на нее сквозь увеличивающие очки. Из-за этого закружилась голова, и она перевела взгляд на землю, лишь временами поглядывая на экран.

Тристан шел в шаге от нее и наблюдал за ней. Она не оборачивалась, но его не покидало чувство, что она знает о каждом его движении. И вот она замерла в пяти метрах от линии.

Дилан учащенно дышала, рот сжался в тонкую линию. Тристан чувствовал, как напряглось все ее тело.

– Ты в порядке? – спросил он.

Она резко обернулась, взгляд был диким. Напрасно он думал, что она спокойна, но теперь он видел, что она остолбенела.

Не совсем верно…

Дилан раздирали эмоции, каких она никогда прежде не испытывала. Напряженность этого момента вынесла на передний план некоторые вещи и заострило ее внимание на том, что действительно важно. Она не знала, что там, за чертой, но должна была кое-что сказать Тристану.

Пусть эта мысль ее пугала, и она знала, что, озвучив ее, станет еще более эмоционально уязвимой, чем когда-либо в жизни, но настроилась серьезно. За последние несколько дней она очень много о себе узнала; она больше не была той девчонкой, которая раздумывала, брать ли ей с собой плюшевого мишку. Она стала сильнее, смелее. Столкнулась с опасностью, сразилась со страхами, и Тристан сыграл в этом огромную роль. Он защищал ее, утешал, вел и открыл ей глаза на чувства, которых она прежде не испытывала. Ей было важно рассказать ему о них, хотя в животе все трепетало, а щеки горели. Просто сделай это, сказала она себе.

– Я люблю тебя.

Она не сводила глаз с его лица, стараясь понять реакцию. Ее слова повисли между ними в воздухе. Она напряглась, нервы готовы были взорваться. Она не хотела вот так это выкладывать, но ей нужно было это сказать. Она ждала улыбки или нахмуренных бровей, ждала, что его глаза заблестят или будут холодными, но на его лице ничего не отражалось. Ритм сердца сбился, и Дилан испугалась, что оно может остановиться. Молчание растянулось, и она начала дрожать, готовясь к отказу.

Он не чувствовал того же, что она. Конечно, нет. Она была всего лишь ребенком. Неверно истолковала его слова и прикосновения…

Глаза начало жечь, слезы искали выхода. Дилан стиснула зубы и сжала кулаки, ногти впились в ладони. Этого было недостаточно. Боль в груди напоминала агонию, ее словно протыкали ножами. Эта боль стерла все остальные чувства и затрудняла дыхание.