Проводник его печати (СИ)

  - Ты будешь скучать по мне? - Друг долго не мог уснуть, крутился в постели в последнюю ночь перед выпуском. И вот, наконец, выдал громким шепотом:

  - Ты будешь скучать по мне?

  - А разве мы не будем видеться? - удивлённо спросил я.

  - Ну, не так часто, как в школе, Серый.

  Тони я разрешал так себя называть. Меня такое прозвище трогало почему-то. Какие-то отзвуки прошлой жизни цеплялись за слово.

  - Буду скучать.

  Друг развернулся ко мне и полез обниматься.

  - Ты боишься? - не унимался парень.

  Боюсь ли я?

  - Нет, - ответил я.

  Ответил искренне. Чего можно бояться? Я знал, кем буду. Немного любопытно - никогда не слышал, как говорит Он.

  - Странный ты, - вздохнул глухо. Хмыкнул: - Все вокруг дёргаются, переживают, а Серенькому хоть бы хны. Хотя... - Тони помолчал и явно улыбнулся в темноту, - Чего можно ожидать от тебя? Есть ли вообще на свете вещи, что могут выбить тебя из равновесия?

  Друг ошибался. Есть вещи, которых я боялся. Вещи, вышибающие из-под ног почву. Я боялся Печати.

  * * *

  Со дня Выпуска прошло больше полугода. Я стал служить Предупреждающим, как и думал. Как только просыпался вокзал, начинал поиск.

  Скольжу незримой тенью в толпе людей, легонько касаясь спешащих куда-то мужчин и женщин, детей и старушек. У левого плеча некоторых скользят коллеги - Хранители. Мы, заметив друг друга, здороваемся еле заметными кивками, не отрываясь от работы. Люди с Хранителями мне недоступны - вне моей сферы. У них и так предупреждающий за плечом.

  Ещё недоступны люди с Печатью.

  На Поверхности мне Печать не видна. Бывало, начинал Контакт, выскальзывая из временного потока, но Печать наглухо закрывала доступ к информационной капсуле человека. Я убирал руки и отпускал его, грустно смотря в след.

  Но надо служить дальше. Пока работа очень сильно выматывала, но я терпеливо ждал, когда привыкну. Иногда, чтобы успеть охватить уезжающих, я делился на несколько подличностей, и проводил одновременно с десяток Контактов. Так недалеко и до развеиванья.

  Наши встречи с Тони стали реже. Мы встречались на побережье, недалеко от моего места Служения. Мой друг стал грустным и замкнутым - уставал не меньше меня. Он - Утешитель. Очень тонкая работа. Каждый день Тони погружался в тягостные и страшные воспоминания людей, утешая, успокаивая и убирая тёмное, больное, тоскливое...

  Два уставших существа, мы встречались на пустом пляже, тихо привалясь друг к другу плечами, и смотрели на уходящее солнце. Часто молчали. Рассказывать о Службе? А надо ли?

  Иногда на пляже появлялись ребята из нашей старой группы. Тогда мы болтали немного, делились новостями, но ребята уносились прочь и снова повисало молчание. Снова мягкий прибой, легкий ветер. Так мы отдыхали. Каждый думал о своём. Я чаще думал о Печати. Кто же знал, что я совсем скоро с ней столкнусь.

  * * *

  На моей территории появилась семья из пяти человек. Они возвращались с отдыха, весёлые и возбужденные отпуском, проведенным у моря.

  Младшие брат с сестрёнкой носилось вокруг родителей и степенно идущего рядом с ними старшего сына.

  Я привычно подлетел к ним - Предупреждение требовалось. Вышел из времени и начал Контакт с папы. Не смог.

  Списал всё на усталость и решил поработать с мамой. Когда не получилось и с женщиной, то я понял - Печать. Руки опустились.

  Я вывел всю семью на свой рабочий Второй слой. Зеркальная поверхность мира привычно развернулась передо мной. Родители и дети стояли среди бескрайней стеклянной пустыни окаменевшими солдатиками. Так и есть - Печать. Его Печать!

  Над головой каждого человека висел белый огонёк. Такого я ещё не видел, чтобы сразу у всей семьи. Им ничем нельзя помочь - судьба предрешена. Не в моей власти как-то повлиять, исправить, Предупредить. В ближайшее время эта семья уйдет из земной жизни. Вместе.

  Если бы я захотел, то мог бы разглядеть, КАК они уйдут, но не хочу...

  Ноги у меня подогнулись, и я сел на зеркальную поверхность. Рядом тихими истуканами замерла семья. ОН поставил точку.

  Задрал голову к небу, упёрся взглядом в скользящие высоко-высоко над головой белоснежные облака:

  - Ну, как же так, Господи? Почему мы, твои слуги, не можем ничего изменить?

  Я долго сидел посреди стеклянной пустыни, а рядом замерла обречённая семья. Ждать ответа от НЕГО глупо.

  Надо отпускать людей с Печатью. Они ещё дышат, живут, мечтают о чём-то хорошем, светлом. Но уже есть Печать. Не справедливо как-то, да?

  Сидеть рядом с ними можно до бесконечности, но появилось странное ощущение, что я отбираю у них последние мгновения жизни, потому резко встал.

  Подошел к самому маленькому ребенку - мальчику лет десяти, дотронулся до плеча:

  - Прости меня, малыш! Я ничем не могу тебе помочь.

  Мальчик спокойно смотрел сквозь меня. Ещё чистая, но мятая маечка, лямки от шорт лежат на худющих плечах. На голове бейсболка с вентилятором. Козырёк бросает слабую тень на курносый нос и на щеки. Правая со свежей царапинкой, а над головой чисто-белый огонёк Печати. Такой спокойный светлячок, поставивший точку в судьбе этого ребёнка. Как и у старших брата и сестры, как и у родителей.