Впереди показался источник света. Это были два абсолютно примитивных факела. За ними в каждой стене имелась ниша, где в тени скрывались храмовые охранники. Последние ощущались не самыми сильными, но вполне серьезными воинами. Разумеется, никаких шансов пережить визит гостей у них не было.
Двое убийц действовали бесшумно. Каждый подкрался к своей цели, после чего оба резко рванули вперед. Ни вскрик, ни иной звук не потревожили мрачную торжественность храма. Однако от Пастыря повеяло напряжением.
Никому повторять не потребовалось. Идущие впереди убийцы, а вслед за ними и остальные ускорились. Они прошли еще один пост охраны, оставив за собой остывающие трупы.
К этому моменту песнопения стали громкими и четкими настолько, что Игнат разбирал каждое слово. Смысл чужого языка он не понимал, но это не мешало испытывать искреннее отвращение к происходящему. Поющие ассоциировались у него то ли с сектантами, то ли с безумными фанатиками, что ничем не лучше.
Вперед вновь скользнули убийцы. Они аккуратно обошли арку и отправились зачищать от стражи новый коридор. Остальные же осторожно подошли к проходу.
Арка выводила в зал размером с концертный. Внутреннее убранство очень походило на земную церковь. Стены, пол и потолок — все несло на себе изображения религиозного толка. Цветная мозаика в витражах то и дело подсвечивалась вспышками от взрывов снаружи. Однако никакого грохота, стрельбы и других звуков боя не доносилось.
Здесь находилось около сотни альтийцев, обряженных в одинаковые мешковатые одеяния. Устремив взор к алтарю, они хором пели ту самую молитву, от которой Игнату было не по себе.
Тем временем у алтаря главный жрец производил какие-то манипуляции. Их смысл ускользал от Игната, незнакомого с местной религией.
Захотелось возразить, мол если Пастырь повел на дело и сам же с ними пришел, так пусть и занимается самой главной проблемой — ему это на раз плюнуть. Однако играть в «нихачуху» было не время и не место.
Он идентифицировал пожилого альтийца, что стоял у алтаря.
Ничем особым жрец похвастать не мог. В своей церкви он, скорее всего, был далеко не на первых ролях. Игнат нахмурился: к чему же было так нагнетать обстановку?
Даже когда Пастырь давал указания, они были расплывчаты и туманны. С одной стороны, это давало свободу действий и заставляло думать самому. С другой — вызывало неуверенность. Что будет? Как бороться?
Тем временем, беглые рабы начали действовать. Вперед вновь скользнули убийцы. Все жрецы стояли к ним спиной, а главный был поглощен молитвой, что позволяло действовать незамеченными.
Следующими в зал вошли Игнат и Пастырь.
— Р-А-А-А-А! — громкий крик огласил своды, прервав заунывный тон молитвы.
Все беглые гладиаторы размазались от скорости, врубаясь в ряды. В одно мгновение несколько десятков жрецов погибли, так и не успев осознать этого.