Проводник. Когда мертвые молчат (СИ)

Нил расставил на столе содержимое подноса и положил письмо без адресата, но с меткой на мою личность. В обязанности секретаря входила проверка всей корреспонденции, за исключением подобных писем. Их мог открыть только хозяин метки, настроенной особенным образом. Как правило, такие письма слали родственники, особо важные персоны или тайные любовницы. Никто из подобных адресатов не мог мне отправить ничего такого. Впрочем, возможно отец, может он нашел что-то еще.

Заинтригованный я сначала потянулся именно к письму. Лиа взяла бокал, покачала в руках. С того раза мы больше не возвращались к подобному общению. Кажется, девушка тоже понимала, что это не лучшая идея заводить интрижку на работе. Жаль, что я так и не определился и, вот так оставаясь с ней наедине, крамольные мысли все же проникали в мою голову. Я усилием воли заставил себя вернуться к письму. Адресата нет. Странно. Сам конверт чуть припухлый, словно в нем лежало не только письмо. Еще более странно. И почему-то эта странность меня совсем не насторожила, хотя обычно я подозрителен, но то ли мысли о помощнице отвлекли, то ли простоя усталость и напряженность последних дней, но, как бы там не было, а письмо я вскрыл.

Нож для бумаг без труда разрезал запечатанный конверт, внутри был сложенный пополам листок:

Господин Ворн, был рад снова вас увидеть! Мы с вами удивительно похожи, не находите? Мне всегда приятно поговорить с человеком, мысли которого схожи с моими собственными. Однако, не все приветствуют радикальные методы исследований, поэтому вынужден помешать вам и вашим друзьям из полиции. Скорейшего выздоровления!

Я недоуменно положил листок на стол и вытащил из конверта какой-то клочок ткани с бурыми пятнами. Краем глаза успел заметить раскрытый, словно при крике рот Лиа и огромные, полные страха глаза, когда она взмахом руки пыталась через стол выхватить у меня тряпку. Все это слилось в замедленные росчерки, которые сознание, заполненное яростным шумом, внезапно снесшим все барьеры, еще успевало зафиксировать.

Тело больше не подчинялось мне. Лиа, все же сумела выдрать из скрюченных пальцев ткань. Она быстро что-то написала на визоре, потом бросилась в приемную Нила. А я почувствовал, как окаменевшее тело начало заваливаться на бок. Сознание все еще пыталось установить рухнувшие стены. Я лихорадочно искал возможность задержаться, остаться в реальности, но воронка мертвых голосов уже утягивала меня. Стало по-настоящему страшно, никогда в жизни я не оказывался в погружении без барьера, рамок и якорей, все это было сметено непонятной силой! Разум пытался уцепиться хоть за что-то, но все рассыпалось, я сам рассыпался…

— Аарон, сынок, просыпайся! Пора вставать, соня, — мама отдернула светлые шторы, впуская утреннее солнце. За окном щебетали птички, облюбовавшие кусты.

В постели было уютно, утреннее солнце и мамин нежный голос наполнил меня счастьем. Еще один чудесный летний день. Можно будет поиграть с мальчишками в саду или подразнить Мину. А вечером отец обязательно сыграет со мной в лаертам и, может быть, я даже обыграю его.

— Сынок, вставай, все уже спустились завтракать, — я вижу, как мама оборачивается у окна, ее лицо залито нежными лучами солнца, и внезапно меня пронзает острая, невыносимая боль, такая, что я выгибаюсь, но не могу крикнуть, ничего не могу.