Проводник. Когда мертвые молчат (СИ)

Каролет остановил меня у здания полицейского участка. За стойкой снова сидел тот же говорливый парень, но на этот раз он был хмур и печален. Видимо все же внял совету начальства держать язык за зубами и не позорить честь мундира, так сказать. На мое приветствие он вежливо кивнул и снова занялся работой. Вот что с людьми дисциплина делает.

Ферт ждала меня в кабинете. Стол был завален бумагами, она что-то читала в папке, перекладывая какие-то листы со схематичным изображением тел.

— А где твоя помощница? — после приветствия все-таки зада этот вопрос комиссар. Все же мы с Лиа практически всегда были вместе, к тому же сегодня она нас уже видела.

— У нее появились свои дела.

— Ааа, поругались, — протянула она, откладывая документы, — ну бывает, бывает.

Мне хотелось ей ответить, но прозвучало бы это очень глупо.

— Ничего Ворн, притретесь и не будете по ерунде ругаться.

— Да нам как бы и не с чего притираться, — все-таки не сдержался.

— Ну да, ну да, — покивала она с легкой улыбкой. — Ты, Аарон не забывай, что я без малого больше тридцати пяти лет отработала в полиции, да еще и воспитала двоих мужчин, уж я то знаю, когда есть повод для притирки, — она хохотнула, а потом встала и жестом позвала меня в другой кабинет. — Пойдем, покажу кое-что интересное.

Мы прошли в тот маленький кабинет, где недавно комиссар, Лиа и несколько помощников просматривали записи с кристаллов. Сейчас работал только один информационный лист, и на нем застыло чуть смазанное изображение.

Ферт присела в кресло и коснулась изображения, запуская тонкую иллюзию записи. Картинка начала двигаться, и я сначала не понял что это, но потом разглядел угол дома, часть двора. Кристалл охватывал небольшой угол обзора у подъезда семьи Керт. Было видно кусок парковки, и в углу как раз стояла та самая урна.

— Эта запись сделана спустя четыре часа после того, как ты уехал, — пояснила Рейза.

На иллюзии сначала не было ничего, но потом появилась тонкая фигура среднего роста, это легко было понять по соотношению с высотой припаркованных каролетов. Это была девушка, которая прикрывалась полями шляпки. Одета по последней моде: в платье практически до пола, с кружевами, высокие перчатки и ту самую шляпку с широкими полями. В руках она держала небольшую сумочку. Девушка вначале просто шла, будто бы направляясь в подъезд. Но затем притормозила возле урны, оглянулась назад, чуть вгляделась, а затем быстро сунула руку в перчатке в урну, что-то взяла и так же быстро спрятала в сумочке.

— Вот так дела! — поразился я. — Это же девушка! Рейза, но это девушка!

— Да-да, Аарон, я тоже знатно удивилась. Жаль, что лицо ни на одной из камер не видно. Криминалисты постараются вытащить из записи все возможное, но надежды опознать хоть каким-то образом мало.

— Поставьте изображение еще раз, пожалуйста.

Кое-что помимо крайней степени удивления меня все же зацепило. Я еще раз внимательно просмотрел короткую иллюзию.

— Вот, — указал на зацепивший меня момент, — смотрите, она оглядывается и задерживается взглядом на чем-то.

— Да нет, — возразила комиссар, — она просто смотрит, не видит ли ее кто-то.

— И это тоже, — согласно кивнул, — но при этом она слишком долго задерживает взгляд на чем-то, это заметно по замедлившемуся шагу и остановившемуся повороту головы. Посмотрите, сейчас она словно что-то или кого-то увидела, убедилась, и теперь продолжит делать то, что делала.

— Хм, — Рейза прокрутила запись еще несколько раз, замедлив иллюзию, затем в нормальной скорости. — Знаешь, может быть, — она еще раз внимательно просмотрела выделенную часть. — Нужно посмотреть другие ракурсы, может там кто-то стоит в отдалении и наблюдает за ней.

Когда удивление немного схлынуло, я призадумался, а с чего, собственно, мы решили, что это один убийца? Почему это не может быть группа? Или почему я даже в мыслях не допускал, что это может быть женщина?

— Девушка, — задумчиво пробормотал, пока Рейза направляла запросы криминалистам для работы с кристаллами, — действительно, почему сразу решили, что это мужчина?

— Потому что это мужчина, — не отрываясь, ответила комиссар.

Я уставился на ее затылок, ожидая пояснения. Потому что теперь я легко уже мог представить любого в роли мужчины.

Женщина закончила работу с информационным листом, выключила его и повернулась ко мне.

— Мужской почерк, — просто пояснила комиссар, но, видя, что я все еще жду объяснений, продолжила, — здесь явная педантичная последовательность, скрупулезность в мелких деталях — это черты мужских преступлений. Женщины более эмоциональны, порывисты, чаще допускают ошибки. Тут работают очень тщательно, если это не сообщники, то должен быть мужчина.

— Вот именно, — вмешался в ее разъяснения, потому что теперь некоторые вещи мне стали казаться куда более логичными, — меня все удивляло, почему трупы выглядят спящими. Так может женщина не хочет лишних мучений? Может это ее черты в преступлениях? Они подгадывают момент, когда люди засыпают и совершают пиковое действие ритуала.

— Они?