Проводник (СИ)

Нет, это невозможно читать. Чёртовы спекулянты любого загонят в могилу. Уроды. За лишнюю копейку и мать родную продадут. Бедный Пастер. Ведь уже в апреле чётко доказал, что болезнь можно остановить одними лишь карантинными мероприятиями. Так ведь нет, эти чёртовы барыги спутали все карты. Втюхивали заведомо больную грену как здоровую. А эти фермеры доверчиво покупали. Ну правильно, микроскоп ведь не у всех. Да и узкий специалист нужен, знать где резать, и куда и на что глядеть. Так и его дискредитировали. Вот откуда и инсульт. Нет, вот ведь уроды, самые настоящие уроды…

Разнервничавшись, рванул тугой узел галстука, ненароком вырвав пуговицу.

— Что-то не так? — обеспокоенно повернул голову Бертран. — На вас лица нет!

— Нет-нет, извините, — смутился Макс. — Пожалуй, пойду немного пройдусь, успокою нервы. Откровенно сказать, некоторые отклики невозможно читать. Это просто злобный пасквиль какой-то!

— Именно, именно пасквиль, молодой человек! — горячо поддакнул секретарь. — Вы не представляете, какая атмосфера травли была создана его завистниками. А в некоем городишке Алэ так его вообще закидали камнями! Можете себе такое представить? Его, учёного с мировым именём, и камнями! Словно какого-то захудалого проходимца и мошенника! Боже мой, куда катится этот мир?

В сердцах поставил жирную кляксу, и принялся ожесточённо оттирать промокашкой.

Разгорячённый, Макс толком и не заметил, как выскочил на набережную Сены. Спокойная величавая гладь реки понемногу вернула чувство реальности.

Чуть успокоившись, отошёл подальше от увлечённо колдующих над мольбертами художников и опёрся о парапет, бездумно глядя на лёгкую рябь.

Да ну их всех, в конце-то концов. Так было, так есть, и так будет. Человеческая природа, её не изменишь. Хапуги, барыги, спекулянты всех мастей как наживались, так и будут наживаться на чём угодно, если дело сулит какой-нибудь куш. Это, по крайней мере, можно хоть как-то понять и принять меры. Тот же карантин, санитарные законы, привлечь полицию, спецслужбы, в конце концов. Пусть работают на благо отечества. А вот когда спецслужбы забывают о своих прямых обязанностях, что они созданы служить и защищать…. Если Алекс рассказал правду о тех высотках, становится по-настоящему страшно. Правильно сказал Бертран, куда катится этот мир…

— Мьсе, не желаете ли запечатлеть дагерротип на память? — отвлёк весёлый голос за спиной.

— Что, простите? — Макс заинтересовано повернулся.

Молодой парень в строгом костюме драматичным жестом закинул за спину белый шарфик и постучал по громоздкой камере на треноге.

— Видите этот компактный аппарат? Совершенно новое слово в дагеротипии. В отличие от старых моделей, позволяет создать ваш образ на куске специальной бумаги всего за тридцать секунд. И притом весьма недорого мсье, всего за…

— Фото цветное? — уточнил Макс.

А что, прекрасная идея. Даже и нечего ломать голову. Стопроцентное подтверждение пребывания именно в этой реальности. Алекс будет доволен. Музей пополнит опять же, если таковой в их конторе имеется.

Фотограф запнулся на полуслове.

— Простите, что цветное?

— Ну фото, пардон, дагерротип.

— Ах, вот оно что, — парень тонко улыбнулся. — Конечно же, нет, мьсе. Вижу, вы наслышаны о работах Ньепса и Дагера. Насколько мне известно, у них так и не получилось закрепить полученное изображение.

— Да-да, я просто пошутил, — улыбнулся Макс.

Чёрт, вот и первый прокол. Мало того, своей памяти нет, так ещё и у старины Билли в этом вопросе зияет огромная чёрная дыра.

— Понимаю, — заулыбался фотограф. — Решили таким образом проверить мой профессионализм, да?

Макс простодушно развёл руками.

— Каюсь и посыпаю голову пеплом. Был такой грешок.

— Надеюсь, теперь убедились? — польщено усмехнулся паренёк.

— Более чем. А когда будет готов дагерротип?

— Завтра в это же время, — деловито подобрался фотограф. — Спросите Шарля, меня тут все знают.

— Я готов, — решился Макс. — Куда мне встать?

— Чудесно! — просиял паренёк. — Стойте, где стоите. Вы как раз освещены лучами солнца нужным образом, — накрыл аппарат чёрной тканью и ловко юркнул внутрь. — И постарайтесь не двигаться тридцать секунд. Даже не моргайте!

— Постараюсь.

Макс принял горделивую наполеоновскую позу и едва слышно пробормотал:

— Сейчас вылетит птичка…

Задержав дыхание, немигающим взглядом уставился в объектив.

Такая архаичная вещь. Столько танцев с бубном. Тканью накройся, карточку вставь, наведи резкость. Потом ещё возня с проявкой. То ли дело цифровик. Щёлкнул и забыл. В буквальном смысле. В фотоальбоме потом окажется едва ли одна из сотни, если вообще окажется. Наверно из-за этой простоты фото и перестанут цениться. Массовые вещи вообще склонны обесцениваться. А тут пока дагеротипия что-то сродни модному искусству. Вот будет ажиотаж, когда первые цветные фото появятся. Фотографы наверно озолотятся.

Едва сдерживаясь, чтобы не моргнуть, облегчённо вздохнул, когда Шарль вылез из-под покрывала.

— Готово. Жду вас завтра.

— Благодарю вас. Буду непременно. Всего доброго!