Проводник (СИ)

На провокации люди не поддались. Вовремя сообразив, куда дует ветер, они добровольно вошли в состав Империи, с которой эльфы в одиночку тягаться не могли. Тут бы ушастикам успокоиться, но ситуация в стране достигла критической точки. Казна стремительно пустела, безработица достигла угрожающих масштабов, преступность превратилась в серьезную проблему, теневые гильдии развернулись вовсю, возникла угроза бунта… Разумеется, это лишь мои домыслы, но я уверен, что в реальности все было именно так. Иначе с чего бы эльфы, считающие себя венцом творения, так легко опустились до союзнических договоров с «недостойными» орками и гномами?

Южане с радостью поддержали идею выступить против Империи, поскольку сами находились в аналогичной ситуации, усугублявшейся разобщенностью племен, для коротышек любой военный конфликт — прекрасная возможность заработать, а добиться поддержки мелких, пока еще независимых государств людей на севере оказалось не так сложно. И вот на дворе Первая Мировая война, по сути спровоцированная обострением паранойи одного эльфийского короля. Веселый финал, правда? Принимая во внимание цели, которые изначально преследовал правитель, так и хочется ввернуть известную фразу о благих намерениях.

Пока я витал в облаках, размышляя о превратностях судьбы, Ушастик достал вместительный горшок, развел огонь в печи и поставил мясо тушиться. После чего забрал у меня котелок, определил его к груде грязной посуды и присел рядом на лавку. Прислушавшись к чужим чувствам, я ощутил не только раскаяние. Сейчас к нему добавилось еще и любопытство, причиняющее эльфу серьезные неудобства своей неудовлетворенностью. Но желания облегчать страдания Дара у меня не наблюдалось. Нет уж, пусть побудет на моем месте! Может, проникнется, осознает, как важно делиться с близкими своими соображениями.

Поглядев на меня с надеждой, Ушастик наткнулся на мою ироничную ухмылку и разочаровано вздохнул. Нет, братишка, ты меня недооцениваешь! Одной исторической справки будет маловато для извинений.

— Хорошо, Ник, — безоговорочно капитулировал Дар. — Что ты еще хотел бы узнать?

— Расскажи мне о своей учебе в Академии, — попросил я.

Эльф поморщился — видимо, воспоминания об этом периоде жизни были не слишком приятными, но возражать не осмелился.

— Обучение оказалось сложнее, чем я мог себе представить. И не только по причине запредельных нагрузок, к которым я вследствие своего излишне «домашнего» образования не был достаточно подготовлен, а из-за специфического отношения мастеров. Все дело в том, что мне удалось поступить только благодаря помощи одного должника моей матери, который замолвил за меня словечко перед Советом Наставников. Мастеров не впечатлили ни моя одаренность, ни знания, ни физические данные, и если бы не просьба «одного уважаемого эльфа», карьера лесного стража мне бы не светила. Так они заявили мне в лицо при поступлении и не гнушались повторять при каждом удобном случае. А ореол дурной славы препятствовал налаживанию связей с другими новичками. Причем, обиднее всего, что для знати поступление по протекции — ситуация обыденная, однако моя семья к ней не относилась, и это сразу сделало меня чужим и для компании отпрысков аристократов, и для группы простолюдинов. В такой враждебной среде было сложно выжить, но я нашел себе отдушину в тренировках, и вскоре демонстрировал лучшие результаты на потоке. Для этого пришлось потрудиться. Как ты наверняка догадался, из-за своего дара мне пришлось согласиться на ускоренный курс…

Дар говорил и говорил. Предельно откровенно, ничего не скрывая, буквально обнажая передо мной душу. Он рассказывал о своих мыслях и переживаниях, надеждах и разочарованиях, успехах и поражениях, и я не сомневался — подобным Ушастик еще ни с кем не делился. Даже с собственной матерью, желая уберечь ее от ненужных волнений. Он верил, что я не стану осуждать, смеяться над его ошибками или презирать за его проступки, а пойму и разделю его чувства. Он доверился мне и я не мог не пойти ему навстречу, подарив прощение.

Когда вокруг меня начал сгущаться туман, я уже не удивился, а максимально расслабился, отрешился от реальности и позволил ему укрыть свое сознание. Очутившись в знакомом хороводе пестрых картинок, я терпеливо ждал, что мне продемонстрирует Дарит. Однако братишка не торопился с выбором. Тогда я наугад выбрал одно из ярких изображений, мысленно подтянул поближе и без страха в него нырнул. Наградой мне стали полчаса крайне изобретательного избиения шестом, сопровождаемые витиеватыми словесными оборотами старого мастера, недовольного моими стараниями. И хотя в моих руках тоже была длинная палка, я ничего не мог противопоставить наставнику, раз за разом пропуская его атаки, получая болезненные тычки и падая на землю.