Проводник смерти

Поддерживаемый Кабаном, Муха вышел в коридор, похожий на декорацию к какому-то западному фильму про жизнь богатых людей. С некоторой опаской ступая своими старенькими ботинками по сверкающему, как лед олимпийского катка, паркету, он миновал десяток дубовых дверей, прошел по балкончику, нависавшему над громадным, высотой в два этажа, холлом со стеклянным куполом наверху, где журчал фонтан и буйно перла кверху какая-то разлапистая экзотическая зелень, свернул, повинуясь легкому толчку в плечо, направо и оказался в просторном помещении, где не было ничего, кроме кожаной мебели, пары столиков, жарко пылающего камина и стоявшего перед ним кресла-качалки, в котором спиной к вошедшим сидел какой-то человек. Мухе была видна только его седая макушка да рука, сжимавшая длинную тонкую сигарету, над которой поднималась струйка голубоватого дыма. Дым поднимался кверху ровно, но на расстоянии сантиметров пятнадцати от кончика сигареты струйка вдруг изгибалась почти под прямым углом и устремлялась в камин, чтобы через трубу вылететь в небо вместе с потоком горячего воздуха. Рядом с креслом-качалкой стоял сервировочный столик на колесах, нагруженный бутылками, стаканами и серебряным ведерком со льдом, из которого торчали щипцы.

«Кучеряво», — подумал Муха, пытаясь настроиться на иронический лад. Из этого ничего не вышло — ему снова стало страшно. В этой дышавшей сдержанной роскошью комнате облаком зависло ощущение холодной угрозы — такое же, как в кабинете стоматолога, только во много раз сильнее. Муха боялся смотреть по сторонам, чтобы не увидеть притаившиеся вне поля зрения крючковатые хромированные инструменты, предназначенные для того, чтобы резать, дробить и рвать живую плоть и кости. Живот у него свело, гениталии сжались, превратившись в холодные и твердые, как мрамор, шарики, а по спине бегали мурашки. Здесь, в этом зале с камином и кожаной мебелью, его заставленная пустыми бутылками, насквозь пропитавшаяся испарениями алкоголя кухня, в которой он провел почти неделю, пытаясь отыскать успокоение на дне бутылки, казалась самым теплым и уютным местом на земле. Мухе даже почудилось, что он-таки допился до розовых слонов, и все это ему только мерещится. Ему захотелось ущипнуть себя за руку, чтобы проснуться, но рядом стоял Кабан, от которого густо несло дорогой туалетной водой и застарелым потом и не спускал с него маленьких колючих глаз.

— Привел? — спросил сидевший в кресле человек, не оборачиваясь и не вставая. Сигарета в его руке поднялась, скрывшись из поля зрения за спинкой кресла, и через мгновение оттуда взлетело и унеслось в каминную трубу легкое облачко дыма. — Он согласен? Пусть сам скажет.

— С-согласен, — с трудом выдавил Муха, и Кабан ободряюще кивнул ему молодец, так держать.

— Ты даже не спрашиваешь, на что именно ты согласен, — заметил человек в кресле и снова затянулся сигаретой.

— Я думаю, вы мне скажете, — ответил Муха.

— Скажу. — Человек в кресле немного помолчал, словно подбирая слова. Есть человек, который мне мешает. Его нужно убрать.

— Но… Разве у вас нет специалистов? — пролепетал Муха. — Поймите, это же не мой профиль. Та женщина… черт, это же вышло совершенно случайно!

— Я знаю, как это вышло, — спокойно ответил его собеседник, — и найти грамотного мокрушника в наше время — не проблема. Но шлепнуть этого козла где-нибудь на улице или даже организовать ему несчастный случай я сейчас не могу. Он устроил все так, что меня арестуют через десять минут после его смерти. Возможно, подумав хорошенько, я нашел бы другой выход, но времени на раздумья у меня нет. Зато есть ты, и ты сделаешь все так, что меня никто не заподозрит.

— К-как это? — чувствуя, что начинает заикаться, спросил Муха. Он действительно ничего не понимал.

— Ты у нас личность популярная, — с сарказмом ответил человек в кресле. — У тебя свой почерк и даже визитная карточка, известные каждому менту в Москве. Ты залез в квартиру, напоролся там на хозяйку и нечаянно отправил ее в лучший мир. Теперь ты залезешь в другую квартиру и сделаешь то же самое. Бывает же так! Менты будут искать Муху, а ты в это время уже будешь греть свои косточки где-нибудь на Майами-Бич.

— А если я попадусь? — спросил Муха, не слыша собственного голоса из-за шума в ушах.

— Но ведь до сих пор не попался? Вот и постарайся не попасться впредь. Тем более, что это будет твое последнее дело… если захочешь, конечно. Ну, а не захочешь, подыщу тебе работу по специальности… у себя. Ты ведь не против поработать под надежной «крышей» по ту сторону океана? Ну, а если попадешься… Твое дело — молчать в тряпочку. Лучшие адвокаты тебе обеспечены, а в крайнем случае в зоне тебе будет не хуже, чем на Майами-Бич. Альтернатива тебе, я думаю, ясна, так что болтать ты не станешь в любом случае. Что с тобой будет в случае отказа — тебе объяснили достаточно популярно.

— Да уж куда популярнее, — пробормотал Муха.