Проводники судьбы (СИ)

— Ничего не надо. Спасибо тебе. Я никогда… никогда не забуду…

Голос Александра постепенно переходил в невнятное бормотание по мере того, как он погружался в сон.

— Эй! Не спи! — Никита слегка потряс его за плечи. — Что мне еще сделать? Позвонить кому‑нибудь?

— Ничего не надо, — повторил Александр. — Оставь меня. Если нас увидят вместе, у тебя будут неприятности.

— Ладно, — Никита опять запустил руку в карман Александра, но тому было решительно все равно.

Александр успел задремать, когда опять услышал знакомый голос:

— Я вбил свой номер в твой сотовый. Если что — звони. Вот, — он положил мобильный на столик в зоне досягаемости Александра. — Хотя, конечно, лучше сразу набирай «01». Если что, у меня тоже есть твой номер.

— Спасибо, — прошептал Александр. Он уже не слышал, как Никита покидал квартиру.

Александр проснулся от телефонного звонка. На улице уже было темно.

— Санек, ну как ты там? Живой?

Приходя в себя после сна, Александр судорожно стал вспоминать, кто из его знакомых может так к нему обращаться, но собеседник избавил его от тяжких раздумий:

— Это я, Никита. Ты в порядке?

— Да, в полном. Мне намного лучше, — машинально ответил Александр и почти что с удивлением осознал, что так оно и есть.

Головокружение и слабость ушли, боли он больше не чувствовал. Раны полностью зажили.

Ответив еще на несколько вопросов и поблагодарив за звонок, Александр положил трубку. До полуночи оставалось чуть больше часа, но для него день только начинался.

Может быть, Антон и прав. Может быть, столетия спустя он и сам станет Оракулом, послушным орудием в руках Судьбы, ее Проводником. Если так, то он, конечно, пожалеет о многих своих поступках. Но пока он свободен. А это значит, что Антону Вернадскому суждено горько пожалеть о смерти Миры — о том пути, по которому он провел судьбу на этот раз. Убить бессмертного крайне сложно, и даже знание его проклятия немногим облегчает задачу. Но можно, сохранив жизнь, превратить его существование в ад. Пусть он отказался от привязанностей к местам, к вещам, даже к людям (ну, или, по крайней мере, пытается отказаться, ведь убить в себе разом все человеческое очень непросто, верно?). Но есть шанс преуспеть в другом: разрушить все его начинания, позволив развиваться событиям в произвольном направлении. Может быть, это неправильно; может быть, даже кому‑то повредит, может быть, он впоследствии горько пожалеет, но пока Александру все равно.

Александр принял душ и переоделся. Излишнее внимание к собственной персоне — для него сейчас непозволительная роскошь.

Звуковой сигнал привлек его внимание к сотовому. На экране высветилась SMS:

«В полночь на кладбище».

Ее прислал Антон Вернадский.

Глава 35.В полночь на кладбище

Без четверти двенадцать Александр остановил машину у кладбищенских ворот.

Лунный свет заливал могилы и ограды, отбрасывавшие тени причудливых очертаний. Чуть поодаль, хотя и не в самом конце кладбища, тьму прорезал свет фонаря. Зоркий глаз Александра без труда различил там какое‑то движение. Он шел между рядами могил, там, где не далее, как сегодня ступали ноги скорбящих. И путь его лежал к свежей еще, не так давно зарытой могиле, утопавшей в море цветов, слабый аромат которых ветер до сих пор разносил по мертвой земле. Он не знал, кто умер и что оборвало эту жизнь. Пройди он здесь часами раньше, его погубило бы горе близких и друзей. Но в этот полночный час лишь молодое лицо на посмертном портрете, скрытое от глаз темнотой, улыбалось ему последней грустной улыбкой.

Бояться надо живых: мертвые уже не причинят вреда.

Александр узнал Антона издалека. Судя по характерным звукам ударов лопаты о грунт, тот раскапывал могилу. Пару раз раздался скрежет металла по камню, и могильная плита завалилась набок. Когда яма стала достаточно большой, Оракул с шелестом сложил невидимые крылья, спрыгнул вниз и продолжал работать.

— Что ты делаешь? — крикнул ему Александр.

— Задай вопрос, на который ты не знаешь ответ, — посоветовал Антон, не поднимая глаз.

— Чья это могила?

— Не знаю. Какая разница! Хочешь знать еще что‑то? Может быть, то, зачем я позвал тебя сюда?

Антон поднял голову — он был уже по пояс в яме — и посмотрел Александру в глаза. Тот стоял у самого края.

— Нет, я хочу знать, что мешает мне пристрелить тебя и закопать до того, как ты воскреснешь.

— Не знаю, — Антон пожал плечами. — Совесть, наверное. Но ты этого не сделаешь. Как не сделает и Ярославцев, который сейчас подъезжает к кладбищу. Его совесть не мучит — он просто не успеет. Но можно ли упрекать его — человек потерял дочь.

Из ямы торчала одна лишь голова Антона, когда он остановился на мгновение, посмотрел Александру в глаза и спросил:

— Ты сможешь простить меня?

Он умолк на мгновение и опять погрузился в работу.

— Я изо всех сил старался выбрать наилучший путь, продумывал все многократно. Это была одна из самых сложных комбинаций, которую я когда‑либо претворял в жизнь. И если я где‑то просчитался, если могло быть и лучше, то это лишь от неопытности. Я сделал все, что мог!