Проводники света (СИ)

  Мягкая "гагачья" шёрстка на теле девушки больше не была белой и походила на замызганный пух из свалявшейся подушки, длинные рыжие волосы распались на грязные пряди-сосульки, лицо выглядело серым и полупрозрачным.

  - Тут слишком много негативных влияний, - посетовал Полуверица. - Пребывание и работа в таком огромном, крайне плотном и тесном поселении - настоящая пытка для чистых лесных Духов.

  - Как и для большинства людей, - усмехнулся Десятов-старший, вытаскивая из гнёзд над койкой длинный, похожий на тёмную кишку, кабель с металлическим кончиком. - Постоянный стресс большого города - дело известное. - Он снял с крючка на боку установки чёрный матовый шлем с серебристыми отверстиями, куда вставил и завинтил сначала один, потом ещё три, вытянутые из соседних гнёзд, кабели. - Надо надеть это ей на голову - я могу сам? или лучше - вы?

  - Делайте сами! - Хранитель кладов и тайн отошёл от установки и замер возле стены.

  Выглядел он ненамного краше Лесавки: лицо совсем посинело, с рогов свисали серые лохмотья, словно паутина по углам давно не чищеной избы, еловые иголки плохо прилегали друг другу и местами торчали перпендикулярно полотну, волосы стали матовыми и спутались. Пока ехали домой, Полуверица очнулся и сказал, что сам отнесёт Лесавку в дом. Илья сразу же предложил сперва оказать им обоим быструю, почти одновременную, первичную помощь, а уж потом заниматься более глубоким восстановлением структур каждого, но хранитель кладов попросил взяться только за Лесавку, используя при этом сразу все возможные мощности, а он, мол, со своим организмом и сам справится.

  - Надо только выйти отсюда на воздух, в ближайший лес или рощу, - сказал Дух.

  - О, этого добра здесь навалом, деревня же! - хмыкнул Костя, наблюдая, как отец настраивает параметры установки.

  Когда спустя полминуты она тихонько загудела, он повернулся к Полуверице, но того уже не было - ни возле стены, ни вообще в доме.

  - Быстро он, - удивлённо пробормотал парень.

  - Есть будете? - спросила Вера. - Я вечером ещё, по дороге сюда, купила кое-чего, но вы уже уехали. Принести?

  - Давай! - оживился Костя.

  - А мне бы кофе, - отходя от установки и садясь за стол, попросил Илья.

  - Может, лучше немного поспите? - подняла Вера бровь. - Почти утро уже. Я подремала, пока вы ездили, могу приглядеть за Лесавкой и дождаться возвращения Полуверицы, а вы тем временем отдохнёте.

  - Ладно, - Десятов-старший зевнул и побрёл в соседнюю комнату на диван.

  - А мне еды! - напомнил Костя.

  - Уже несу! - Вера потопала на кухню, но на пороге обернулась: - И да! Вчера вечером Васильков рассказал мне истории жизни всех трёх "осьминогов", если это кому-то тут интересно!

* * *

  С помощью следователя Василькова удалось выяснить, что до того, как попасть в пансионат "Вторая жизнь", все три "осьминога" были самыми обычными, законопослушными и, видимо незлобивыми по природе своей, людьми, пока у каждого не случилась беда.

  Большую часть инфы раскопал, по просьбе Ивана Игнатьевича, опер Серёжа, который, как и следователь, уже привык к Вериным странностям и не особо удивился, когда она пожаловалась на проблемы с глазами и, не глядя присланные на телефон ссылки, попросила устно и коротенько рассказать ей всё, что он смог узнать.

  Пока опер говорил, Вера считывала с его светака все подробности и вот что в итоге выяснила.

  Василий Карпенков, самый старший из "осьминогов", после смерти жены от рака, один воспитывал сына Виктора, других родственников у них не было. Витя окончил школу с отличием и уехал учиться в Москву, в университет. Сам Василий трудился простым рабочим на заводе, лишних денег не имел и очень гордился, что сын сумел поступить на бюджетное место в высшем учебном заведении, как вдруг первокурсника арестовали за хранение и распространение наркотиков. Отец был в ужасе, пришлось срочно ехать в Москву, где он выяснил, что сын на самом деле был не виноват - новые крутые "друзья" подставили, спасая собственные шкуры. Их родители принадлежали к элите и мажоров своих отмазали, а сына Василия "утопили", свалив на него всю вину. Тягаться деньгами и связями у простого рабочего, возможности, конечно же, не было, и Виктора осудили. Несмотря на угрозы со стороны родственников "друзей" сына, отец всеми силами пытался вывести их на чистую воду и добиться правды, пока не узнал, что Витя повесился в камере. Василий тогда свалился с инфарктом, а в больнице горемычного отца, судя по всему, присмотрели чернопёрые и устроили перевод во "Вторую жизнь" на реабилитацию.