Проводники света (СИ)

  - Пустил ты деву Негу в своё сердце... - казалось, глаза деда пронзают до самых костей, - глубоко пустил... но истинна ли любовь твоя? А её? Не тому учили тебя в роду, что она делать велит, но решать за тебя не могу, тут уж сам выбирай, а я... - он задумчиво качнул головой. - Я лишь на несообразности кое-какие указать могу, коль захочешь.

  - Да, мудрый старче, для того ж я и рассказал!

  - Тогда подумай: если способна Нега видеть, что в голове Деяны делается, то почему для подтверждения колдовства она показала её сон, а не воспоминания, как она навку на тебя насылала?

  - Защита, сказывает, нечистой силой поставлена, чтоб никто не мог колдовство увидеть и понять, с какой нечистью Деяна связана, потому, мол, и должен я душу ей отомкнуть, дабы сие как раз выведать.

  - Колдовство, стало быть, для девы закрыто, так? - в незабудковых глазах Белогора сверкнуло лукавство.

  - Выходит, так, - согласился Колояр.

  - Тогда откуда она, не видя колдовства, знает, что это именно Деяна и навку, и упырей с волкодлаком наслала?

  - Дык, а кто ж? Нет больше у Горислава в общине ведьм таких сильных, лишь бабка Ракита, да она ведь знахарка-травница и гадальщица, вряд ли на такое способная... А у нас в роду - только Негода старая.

  - Знавал я Негоду, - согласно кивая, откликнулся Белогор. - Не по силам ей... да и незачем.

  - Вот и я о том же! Кто ж тогда остаётся?

  Старик пожевал губами и глянул на внука как-то странно, искоса, будто бы... мог сказать, да не хотел.

  У Колояра в груди вдруг защемило от тоски, на плечи будто настоящей тяжестью легло нехорошее предчувствие и он внезапно спросил, сам не осознавая почему, словно что-то толкнуло его изнутри:

  - Почему она выбрала меня? Нега? Спустилась со своей тверди небесной, из Прави чужих нам Богов, шла по воде, как посуху, говорила: души наши для неё, как на ладони...

  Он заметил, что старик смотрит на него с нескрываемым интересом, а эти чудные, будто бы не Колояра, а чьи-то сторонние рассуждения сами рвутся с губ, почти вопреки воле:

  - ...она так прекрасна, каждый мужчина её полюбит, ежели она к нему явится... почему она пришла ко мне? Неужто сверху глянула и прям вот так сразу и полюбила? Жизнью ради меня рисковала, упырей и волкодлака в лес уводя! Нешто я единственный из людей во всех общинах окрест и дальше - а ей ведь сверху-то, поди, вся наша земля-матушка видна? - кто способен дар её принять? Ужель нет достойного там, где Неге не станет мешать столь сильная злая колдунья?..

  Колояр замолчал и закрыл руками лицо, дыша часто и тяжко, мысли стали разбегаться, сердце пустилось вскачь.

  - Это ещё одна несообразность, - как сквозь надетое на голову ведро, донёсся до него голос Белогора. - Или, может быть, та же самая?..

  Юноша повалился головой на стол и... - проснулся!

  Было ещё темно и все спали. Разговор с дедом помнился ясно, во всех подробностях, однако то, что Колояр говорил в конце, перед тем как проснуться, так сильно тревожило, аж разум туманился, словно что-то внутри головы яростно противилось мыслям об упомянутых несообразностях.

  Но ведь они и правда были!

  И сейчас он особенно остро чувствовал, как преданность роду и мудрость пращуров выставились, будто копья точёные, навстречу Негиной просьбе неладной!

  Стронул дед Белогор что-то в душе Колояра, зародил сомнения: а чиста ли его любовь к деве? али питают её лишь безумная страсть обладания и желание сделаться равным Богам?..

  Мысли эти были столь неприятны, что юноша их отринул и стал вспоминать сон: блестевшую в свете Луны спину волка, дерево, огонёк во мраке. Как шёл к нему сквозь чужой тёмный лес, шаг за шагом... Избушка, на пороге - навий Дед Белогор. И лес вокруг в один миг вдруг знакомым стал! А голубые глаза деда поймали лунный свет и направили его прямо внуку в душу...

  Колояр вдруг с удивлением понял, что отлично помнит-знает, как добраться до деда: дорога прямо вставала перед глазами, словно сто раз он к старику хаживал, и сто примет, как тропинки нужные лесные разыскать, давным-давно присмотрел и запомнил.

  Стало быть, надо в эту избушку пойти! - уверился Колояр. - Ибо где вся эта каша с несообразностями заварилась, там мне и придётся её расхлёбывать.

  Ещё не рассвело, но юноша резво слетел с лежанки, торопясь разбудить отца и спросить позволения отлучиться. Негоже убегать втихаря, свалив положенную ему работу на родичей и заставляя их беспокоиться, куда пропал. А тятя уж сам, ежели надо будет, Ждану о его отлучке скажет, старшие меж собою поладят легко.

*

  Тятя ещё спал, зато матушка уже проснулась и, услышав, что Колояр хочет поговорить с отцом, так долго и внимательно изучала лицо сына, будто загадочные знаки разбирала, потом кивнула и, ласково погладив по щеке, вышла из комнаты.

  - Колояр? - отец сел на постели и нахмурился. - Случилось чего?

  - Надобно мне уйти ненадолго, тятя, вот соизволения пришёл испросить.

  И он объяснил зачем. Про Негу, вестимо, не сказал ни слова, а вот про Белогора выложил всё, как есть. Мол, явился старик во сне, ясно, как въяве, зовёт в избушку свою, и дорогу-то так показал, что запомнилась, - нельзя не пойти!