Провокатор

Второе письмо было брошено в ящик не в Тамбове, как можно было ожидать, а в городе Козлове Тамбовской губернии, подписано «Ивановым» и пришло обычной почтой. Пухлый конверт содержал целых шесть листов, обстоятельный ответ Чернова на мое письмо о создании колхоза – идея ему понравилась, он щедро поделился своим опытом работы в деревне по созданию летучих библиотек и «Братства по защите народных прав» (опять эти вычурные названия, вот прямо беда с ними!) и предложил встретиться, как только окончится срок его ссылки.

Ну что же, контакт с лидерами установлен, дальше только работать и надеяться, что удастся как-то впрячь народников и марксистов в одну упряжку, а то вон, ссыльные обоих течений в Вятской губернии доспорились до рукоприкладства.

К работе на Пречистенских рабочих курсах меня привлек профессор Мазинг – для специальных классов был нужен временный преподаватель механики, поскольку сам Карл Карлович был загружен в своем училище, а Сергей Алексеевич Чаплыгин все никак не мог определиться со своими многочисленными педагогическими обязанностями. Ну, я и взялся, кое-что из учебника Тарга я помнил, тем более что никакой зауми давать не предполагалось, но поджилки все равно тряслись – бог весть какой из меня педагог.

Курсы пока не имели собственного здания, по которому будет назван Курсовой переулок, и ютились, где добрые люди позволят, недавно они покинули флигель Пречистенского попечительства о бедных и переехали в крыло одноименной пожарной части. В общих классах неграмотные и малограмотные слушатели изучали русский язык, арифметику, основы истории, географии и другие простенькие предметы. Специальные же классы были малочисленны и отводились под более серьезные вещи типа черчения, той же механики, зачатков физики и химии.

Первое занятие я посвятил базовым понятиям статики – абсолютно твердое тело, сила, связи и все такое, разбавляя лекцию простыми демонстрациями, так что все пошло вроде бы неплохо. Завершив занятие, я собрал свои бумажки и задумчиво вышел в коридор, соображая, как строить курс дальше. Тут-то меня в плечо и боднуло головой тело, выскочившее из-за угла.

– Простите великодуш… инженер!!! Американец!!!

Я поднял выпавшие листы и обернулся – передо мной стоял Иван Федоров, герой забастовки на кирпичном.

– Ваня! – я второй раз уронил все собранное и обнял слесаря. – Какими судьбами?

– Да вот, был выслан на год в Калугу, вернулся, сейчас слесарю тут рядом, как узнал про курсы – записался.

– Молодец! У тебя занятия закончились? Пойдем в чайную, посидим, коли время есть?

– Так я не один, с парнями, – развел руками Федоров.

И точно, от волнения я как-то упустил, что рядом тихонечко стояли четверо или пятеро рабочих, сжимавших мозолистыми руками не штыки, а тоненькие тетрадки, прямо как с агитационного советского плаката «Долой неграмотность!»

Пришлось вносить коррективы.

– Так пошли все, я угощаю в честь встречи! По дороге Ваня начал рассказывать историю нашего знакомства, по которой я выходил геройским героем, завалившим лично десяток жандармов, так что мне приходилось останавливать его фантазии, но это было нелегко, не помогло даже то, что мы дошли до чайной. В зале было дымно и шумно, но работяги шуганули пару сомнительных личностей и расчистили нам уголок. Федоров продолжил было нашу эпопею, но тут подали чай и пироги, что было очень кстати с мороза.

Разговор на малое время утих, но после первого стакана мы перешли к более насущным вопросам: кто где работает, живет, какие на фабриках условия и можно ли их как-нибудь улучшить. Не проговорили мы и часа, как ребята начали собираться – да и то, отломали всю немаленькую смену на заводе, вечером курсы, а еще надо когда-то спать. Но я задержал Ваню – на пять минут, догонит, мол.

– Ты же, насколько я понимаю, был тогда одним из заводил?

– Ну да, а толку? – без особого энтузиазма ответил парень. – Как кутята слепые тыкались. Эх, знать бы тогда, что да как делать… – вздохнул слесарь.

– А сейчас знаешь?

– В Калуге со ссыльными общался, кое-что рассказали. Но все равно мало, – посетовал Иван.

– А написать сможешь, что знаешь?

– Зачем?

– По всей России тысячи таких же рабочих. И многие не готовы драться за свое право просто потому, что не знают, как взяться. Вот мы им и поможем.

– Так я знаю всего ничего! – пытался возражать Ваня.

– Ты ничего, да твои ребята еще немножко, – я кивнул на дверь, куда ушли его спутники, – да другие добавят, вот и получится с миру по нитке толковое наставление.

Федоров ожесточенно поскреб своей лапищей затылок, хмыкнул, снова взъерошил волосы на загривке, взмахнул ладонью – мысль явно захватила его, но он не знал, с какой стороны к ней подступиться.

– Не боись, Ваня, пиши, как знаешь, мы поправим. Напишешь – передай мне или Скворцову для меня, знаешь такого преподавателя?

– А как же, у него и учимся.

– Ну вот он и поможет, если что.

И мы разошлись, обменявшись напоследок способами связи.