Провокатор

Вика в этот момент уже давилась смехом, поскольку играл Филипп очень убедительно. Изображал этакого компьютерного мальчика, который заигрался в «Сталкера» и вообразил, что владеет реальным оружием не хуже, чем виртуальным. О том, что все это так и не так одновременно, изумленный волкодав узнавал либо очень скоро, либо с небольшим запозданием. Все зависело от того, по какому из двух сценариев развивались дальнейшие события.

Либо уже после первой серии волкодав соображал, что его «развели», и со смехом вручал Грину мятую сотню, ставку более чем условную, либо начинал злиться и требовать реванша. В этом случае шоу продолжалось, как и завещал великий Фредди, иногда до вполне внушительных сумм, поскольку ставка в каждой серии удваивалась. Правила игры от серии к серии тоже менялись.

Обычно кульминацией становилась стрельба из двух пистолетов с ходу по движущимся мишеням. Долго бегать по тиру Грин не любил, подводила слабая «дыхалка», как выражался инструктор по боевой подготовке, поэтому Фил выполнял упражнение не только с высокой точностью, но и очень быстро. И это добивало соперника не хуже литра пива после литра водки.

Волкодав обмякал, жал руку, глядя в сторону, и цедил сквозь зубы какие-нибудь ненужные слова, имея в виду короткое японское «матэ», то есть «сдаюсь».

Всего один раз волкодав ничего не сказал, а просто зарядил Грину в дыню, но, на счастье Филиппа, в тире к тому моменту собралось достаточно зрителей, чтобы инцидент не получил развития. Проигравшего бойца пристыдили и вынесли пинками за дверь. А Грина арестовали. Оказалось, что среди зрителей затесался патруль, который счел, что заработок Фила незаконен.

Но все обошлось, разве что Грин стал чересчур известной личностью среди стрелков, и тягаться с ним больше никто не соглашался. Да Фил и сам остыл к шоу в тире. Ведь главный зритель его больше не посещал. Вика к тому времени прошла отбор в школу диверсантов и уехала в тренировочный лагерь куда-то на север или в Сибирь – Грин точно не знал, куда. Где и пропадала уже целый год, подавая о себе весточки от силы раз в месяц.

Тем не менее ходить в тир Филипп не перестал. Просто теперь старался тренироваться поздним вечером, когда не было зевак. Так что в тире Грин до сих пор чувствовал себя очень уверенно. Даже не как рыба в воде, а как сама вода. А рыбами были все остальные, и Филипп «делал» их не хуже, чем эта девица «сделала» его на полосе.

Грин на деревянных ногах пересек финишную черту и потянулся за бутылочкой воды, но инструктор откатил тележку с водой в сторону и кивком указал на дверь в тир. Филипп погрозил извергу пальцем, но озвучивать протест не стал. Хотя пить хотелось ужасно.

Выручила соперница. Она отдала свою бутылку, и Грин осушил ее залпом.

«Спасибо, добрая женщина, от лица всех дохляков и от себя лично!»

Вряд ли соперница прочитала мысли Фила, но кивнула. Пожалуйста.

«Хорошая пластика, – отметил про себя Грин и незаметно вздохнул. – Почти как у Вики, только порезче. Поспортивнее».

В любимом тире Фил мгновенно преобразился. Развернул плечи, справился с одышкой и приклеил к физиономии новую гримасу. Из замученного дохляка превратился в бывалого стрелка. Правда, все равно замученного.

– Чем сегодня балуемся? – небрежно спросил Фил, явно красуясь перед соперницей. – Автомат, гладкое, базуки?

– Пистолет Макарова, двадцать пять метров. – Инструктор указал на барьеры, а затем на мишени. – Еще вопросы?

– Время?

– Не ограничено, Грин.

– И глаза не завяжете? – Филипп ухмыльнулся. – Детский сад.

– Вы попадите сначала. – Инструктор смерил взглядом девицу. – Чего ждем? К бою!

Пока соперница подходила к барьеру, заряжала и ждала команды «огонь», недисциплинированный Грин отстрелялся и устало рухнул в пластиковое креслице. То самое, в углу, в котором во время спектаклей обычно сидела Вика. Инструктор отреагировал на выходку Фила спокойно, лишь проводил его до кресла укоризненным взглядом. В свое время именно он был первым тренером Грина, а потому знал все замашки Филиппа, ожидал от него чего-то подобного и… был склонен простить Грину, как самому талантливому из учеников, любую выходку.

Терпеливо дождавшись, когда девушка тоже закончит стрельбу, инструктор включил экран и увеличил изображение мишени Грина.

– Десятка. – Инструктор удовлетворенно хмыкнул. – Две девятки, две восьмерки, две семерки и шесть. Вы издеваетесь, Грин?! Что за сердечки вы мне тут рисуете?

– Это не вам, даме. – Грин ухмыльнулся.

– Небось не февраль, валентинки дарить. – Инструктор покачал головой. – Ловелас нашелся! Ладно, считаем… Шестьдесят четыре… хм… сгодится. Общая оценка три балла. А могли бы на четверку вытянуть. Если бы, вон, как напарница, кучно все положили. Вы же умеете, я точно знаю. Сколько тут… Гляньте, Грин, и позавидуйте. Три десятки, четыре девятки и одна восьмерка. Ну, приятно ж посмотреть!

– Вы сибиряк? – вдруг спросила напарница Грина, стягивая маску.

– Ну. – Инструктор вопросительно взглянул на девушку. – А что?