Провокатор

- Тебе, курица, говорят: марш-марш-марш! - цыкнул Ванечка. - Болваны, а соображают.

Журналист же вел съемку столь невероятных событий: площадь гремела революционными здравицами и призывами. Репродуктор на столбе хрипел "Интернационал". На ветру рдел кумач. Маленький Вождик истерично закричал:

- Укажи нам путь, Великий! Укажи нам врагов наших! Дай нам силу!

- Силу-силу-силу! - застонала площадь.

И тогда Титан потребовал:

- Длань поднимите!

Его приказ был выполнен - и всевидящий, как вий, Великий Болван перстом указал на развалины, где прятались люди-пигмеи, владеющие эликсиром бессмертия.

- Дух! Даешь! - взревела площадь и колыхнулась в обвальном наступлении.

* * *

По коридору женской консультации прогулочным шагом возвращалась жена; несла перед собой

во

о

о

о

о

от такой живот.

- Как дела, родная? - подхватился я.

- Я тебя поздравляю.

- Мальчик?

- И себя.

- Девочка?

- И девочка, и мальчик.

- Не может быть! - потерял голову. - То есть я хочу сказать... И мальчик, и девочка?..

- Ага.

- Вот это я!

- И ты тоже!

И в эту счастливую минуту зашаркала шлепанцами старушка и прокуренным баском прорычала:

- Роженица, сколько ждать-то?

- Как? - изумился я. - Уже рожать?

- Дурачок! - засмеялась жена. - Меня кладут на сохранение.

- Что?

- На всякий случай, молодой папаша, - встряла нянечка.

- Тогда хочу видеть врача! - взбрыкнул я. - Я должен знать...

- А шо тебе доктор, милай? Знай свое дело: тащи фрукту... в этом самом... неграничном количестве... Яблоки там, груши, вишню, черешню...

- Черешню? - переспросил я.

Я вываливал запасы медовой черешни в унитазный лепесток, когда пришел мой младший брат Борис, он же Бо, он же Бонапарт. Был в строгом темном костюме, при галстуке. На лице торжественно-траурное выражение, шишка на лбу припудрена, что несколько ее маскировало.

- Можешь меня поздравить, - сказал Бо.

- Поздравляю. С чем?

- Аида остается. Аида не едет в Эмираты.

- Почему? В Эмиратах хорошо. Там коммунизм.

- Какой там на хер коммунизм, - поморщился мой младший брат. - Там триппер. Этот проклятый Халим...

- Не миллионер?

- Миллионер, но с триппером.

- Вот что значит - случайные половые отношения, - нравоучительно проговорил я.

- Я уже давно прекратил всяческие сношения, - ответил Бо. - С Аидой и прочими. Я теперь большой человек.

- Но маленького роста, - посмел заметить.

- Это не имеет значения. - Выставил ногу вперед. - Над моим образом работают СМИ и прочие заинтересованные структуры.

- Заинтересованные в чем? - не понял я.

- Скоро узнаешь. - И кивнул на телевизор: - Включи и не выключай.

- То есть нас ждут перемены?

- Вот именно! - Поднял руку. - Кардинальные перемены. Все мы находимся на очень трудном этапе преобразований. Важно в этой ситуации не растеряться, не падать духом...

- Хватит! - не выдержал я. - Иди к черту. Или я высморкаюсь в твой галстук.

- Ну что за манеры? - вскричал Бо. - Ерничаешь, провоцируешь, занимаешься дуракавалянием...

- Чем?

- Дуракавалянием! - повторил. - Вон хорошую черешню выбрасываешь. Выудил из унитаза ягоду, кинул в рот, пожевал. - Отличная, а ты...

- Слушай, брат, - не выдержал я. - Моя черешня, что хочу, то и делаю!

- Мыслить надо по-государственному, Саша...

- Стоп! - заорал я не своим голосом. - Изыди, сатана! - И принялся выталкивать взашей порождение догматического времени. - Сначала изучи классиков марксизма-ленинизма, а потом учи массы.

- Я уже изучаю! - оказывал сопротивление.

- Изучи, тогда и поговорим о текущем моменте! - И выпер вон будущего временщика.

Странная, практически необъяснимая закономерность наблюдается: чем ниже росточком вождь, тем непредсказуемее и непристойнее события, сотрясающие нашу Богом проклятую, недееспособную, замордованную, великую страну.

Кто-то объяснил просто: малорослые вожди первое, что делают, подравнивают всех под себя, и поэтому летят головы с камчадальских плеч. Хотя я думаю - дело в другом: каждый гражданин республики считает за честь лишиться лишней головы ради глобальных камуфляжных идей.

Однажды, гуляя в Парке культуры и отдыха имени знаменитого пролетарского писателя, который в последний смертный час свой очень беспокоился о судьбе французских крестьян, к своим же, родным, он почему-то не выказывал никакого участия, хотя они мерли как мухи в хлебородных краях, пожирая в голодном беспамятстве собственных детей; так вот, гуляя по прекрасному парку, мы с Бо набрели на измерительные приборы, от которых я и узнал конкретный рост своего младшего брата. Его рост вполне соответствовал общероссийскому стандарту - 150 см плюс-минус два сантиметра.

По этому поводу я, помню, тогда пошутил, мол, быть тебе, брат, лидером отечества.

А теперь размышляю: почему бы и нет? У нас каждый имеет право стать тем, кем он хочет. Почему бы миропомазаннику, сыну генерала и кухарки, не стать во главе государства? Недоделанный сын уездного учителя был? Был. Сын холодного сапожника был? Был. Сын малоросского люмпен-служащего... Ну и так далее. Будет сын кухарки. Главное, чтобы звезды ему благоприятствовали. Впрочем, генеральские звезды, переходящие в маршальские, разве тому не надежная гарантия?