Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время

В конце концов Ногин и Фрумкин решили все же отстранить Малиновского от партийной работы под предлогом его «проваленности». Заодно решили отстранить и Полякова, его подозревали больше. Но 28 февраля 1911 г. Фрумкин был арестован, а 26 марта в Туле арестовали Ногина и всех, кто был с ним связан, снова разладив возобновившуюся работу по созданию русской части ЦК РСДРП. Отметим, что Малиновскому Ногин опять предлагал войти в ЦК, но тот, как и в первый раз, отказался. Провал в Туле был делом рук и Малиновского и Полякова. Но действовали они независимо друг от друга.

Фрумкина отправили в военно-окружной суд в Петербург (за ним было старое дело об участии во время революции в военной организации Петербургского комитета РСДРП), и там он попросил большевика Н.Н. Крести некого, пришедшего в качестве. присяжного поверенного на свидание, передать, кому следует, что Малиновский не заслуживает доверия. Было ли поручение выполнено? Сведений на этот счет нет. Стоит только учесть, что Крестинский знал Малиновского в лучшую его пору, работая юрисконсультом петербургского союза металлистов.

Ногин, только оказавшись летом 1912 г. в верхоянской ссылке, сумел узнать через местных полицейских, что его арестовали вовсе не за участие в «Тульской СДРП», как ему объясняли в Москве, а за формирование Русской коллегии ЦК. Как рассказывал впоследствии председатель парижской комиссии ЦК РСДРП по делам о провокации меньшевик Б.И.Горев, он получил из Сибири — то ли от Ногина, то ли от Дубровинского — письмо, в котором сообщалось, что московской охранке был известен «разговор в самом интимном кругу нескольких видных членов партии, среди которых был Малиновский», но Горев счел подозрение «слишком неопределенным»[152]. Сам он был в 1913 г. арестован и отправлен в Туруханский край. Тогда же Дубровинский в состоянии тяжелой депрессии покончил с собой. Ногин, много раз совершавший побеги из ссылки, на этот раз отбыл ее до конца и вернулся в европейскую Россию (в Саратов) только перед войной, в июле 1914 г. Вопрос о Малиновском он больше не поднимал.

В конце 1910 г. впервые пересеклись пути Малиновского и 22-летнего студента Московского университета большевика Николая Бухарина, который работал преимущественно в сфере легальной и полулегальной, в частности, стремился вместе с другими студентами — социал-демократами направить в революционное русло студенческое движение. Эту сторону его партийной работы Малиновский «освещать» не имел возможности. Зато в поле его зрения оказались легальные культурно-просветительные общества с участием рабочих, где также часто бывал Бухарин.

Одно из них возникло под прикрытием Дорогомиловского общества трезвости. При обществе действовала вечерняя школа для рабочих, запятых на фабриках Хамовнического района; в актив ее входили работавший секретарем союза текстильщиков В.Ф. Плетнев (после Октябрьской революции — председатель Пролеткульта), рабочий — серебренник В.С.Бронников (по сведениям охранки, «фанатически преданный делу РСДРП и верящий в возможность осуществления в ближайшем будущем конечных идеалов ее программы»[153]), столяр Д.И.Русин и Малиновский. Здесь он читал лекции о страхований, а иногда и революционные стихи, устраивал вечеринки. Учительница школы М.П.Розанова была секретарем нелегальной кассы помощи политзаключенным, она же организовала из учащихся социал-демократический кружок, объединявший до 80 человек, Бухарин занимался с ними политической экономией[154]. Приглашались и другие лекторы, например, Шер, но Малиновский, сообщая в одном из донесений в охранку о предстоящих лекциях Шера, не преминул подчеркнуть, что, «хотя при изложении и будет известного рода тенденциозность освещения фактов», все же «не будет того задора и приподнятой атмосферы, какими сопровождается чтение докладов «Николая» (Бухарина)»[155].

На следствии в 1918 г. Малиновский заявил, что Бухарина он «берег как мог» и, когда о нем спрашивали в охранке, «лез из кожи, чтобы оградить его…»[156] Впрочем, если верить показаниям Малиновского, он «берег» очень многих…

В изображении западных, а с недавних пор и отечественных историков молодой Бухарин на протяжении многих лет был едва ли не самым проницательным и упорным обвинителем Малиновского. Как полагает Стивен Коэн, отказ Ленина прислушаться к доводам Бухарина явился источником постоянных трений между ними, начиная. с первого приезда Бухарина в Краков осенью 1912 г. и вплоть до 1917 г.; это обстоятельство омрачало их отношения и в период первой мировой войны, способствуя усилению возникших в это время идейных разногласий[157]. Советский биограф Бухарина И.Е.Горелов также пишет 6 «довольно натянутых отношениях» между Лениным и неколебимо убежденным в «провокаторской сущности» Малиновского Бухариным[158].