Провокация седьмого уровня (СИ)

— Учил их уму-разуму, чтобы не шастали по слоям, где попало, — солидно объяснил Паша. — Ведь на четвёртом слое обитают ящерики: могут котов съесть. Жалко будет. Ведь Убийцу Грёз, эту лохматую гадость я украл у соседки с другой улицы.

Чтобы не засмеяться Рудик взял в руки паяльник и начал что-то к чему-то припаивать: он знал, что сейчас Паша начнёт развивать свою мысль.

— Эти ящерики, доложу я тебе, дружище, — Пашу понесло почище, чем Остапа. — Так они совсем обнаглели. Я давно понял, что они захватили нашу Землю. Они контролируют всё. Не чихнёшь без их разрешения, ни вздохнёшь. Они окружают нас, как салоны сотовой связи, ага.

Паша ещё долго рассказывал о засилье ящериков на четвёртом слое реальности, пока Рудик не спросил у него о местных новостях, что там нового клевещут в основном первом слое реальности.

— Всякое разное судачат, — скривился Паша, поправляя свою кепку. — Да ничего толкового никто не говорит. Все разное болтают. Гадания какие-то. Один тип втирал на набережной, что это какой-то эксперимент, типа, опять на Апшеронском полигоне утечка. Хотя с этого полигона станется: вот гречка опять подорожала. У меня лично, эти события вызывают, прямо-таки, культурный шок!

Тема секретного Апшеронского полигона была очень болезненная в данной местности. Все знали, что в этом Апшеронске функционирует зловещий полигон, но никто толком не знал, что там делается, поэтому циркулировали самые жуткие слухи. Пашу полигон пугал.

Вспомнив о полигоне, Ковальский опять непроизвольно поправил свою кепку. Он всегда ходил в ней, старался никогда не снимать. Паша был человеком прошаренным и мудрым: он понимал, что как-то надо спасаться от воздействия деструктивной деятельности существ с нижних слоёв реальности, так и от воздействия гнусных экспериментов, проводимых секретными правительственными и корпоративными организациями: гадят народу и те и эти. Поэтому он изобрёл себе защиту, которая более-менее действовала, защищая его от всяких воздействий. В кепке у него находилась полусфера, сделанная из алюминиевой фольги. Так-то её носить было немного неудобно: народ пугался такого вида, когда обнаруживал Пашу с фольгой на голове. Поэтому фольга была спрятана под кепкой. Но это было ещё не всё. Некоторые сущности научились и через фольгу воздействовать. Поэтому Паша модернизировал свою защиту, прикрепив к фольге серебряную ложку. Это было его гениальное ноу-хау. Теперь воздействия снизились до минимума. Естественно, с ложкой на голове ходить по городу было стрёмно, поэтому всё это сооружение из фольги, ложки и хитромудрых креплений, Паша прятал под кепкой.

Да, идеально странной была у них дружба: Рудику отводилась роль быть идеалом, а Павлик отвечал в этой дружбе за странности. Он очень старался. Рудик знал о назначении кепки Паши и предпочитал на неё не смотреть, чтобы лишний раз не рассмеяться: вот и сейчас он усердно припаивал какую-то штучку, чтобы даже не улыбнуться. Получалось плохо, поэтому Рудик корчил рожи, якобы у него что-то не получается с пайкой. Однажды он даже предложил другу модернизировать его защиту, присобачив к ней транзисторы, сопротивления и реле. Идея Павлику понравилась, вот только как быть с примеркой: это же надо будет кепку снимать, а тогда он останется беззащитным перед происками враждебных сил. Это была проблема: ведь Паша даже ночью старался не снимать кепку, повергая родственников в трепет. Да он даже когда мылся, не снимал кепку: зачем провоцировать всякие сущности на глупости. У нас своих глупостей хватает. Вот стричься был ещё тот геморрой. Нет, Паша не ходил в парикмахерскую: он самостоятельно ножницами состригал с себя все волосы, при этом покрываясь потом от ужаса — а вдруг сейчас начнётся воздействие, а он беззащитен.

— Пей наш фирменный мускат. От него сразу полегчает, а реальность станет лучше! — намекал Павлик другу, когда чашки были осушены и требовали новой порции напитка.

Действительно, Рудик, когда испил первую чашу напитка, заметил улучшение зрительного восприятия мира. Мир становился мягче и чуточку понятнее: «Так скоро я научусь всматриваться в другие слои реальности» — ухмылялся Рудик. — Не дай Бог.

— Ну что, по второй? — разлил Рудик напиток в чашки. — Так, что там такого случилось в нашем городе, говоришь? Не тяни кота за подробности, рассказывай, а то я немного не в теме.

Павлику пришлось переключаться с драматических событий, происходящих в потустороннем мире, на странные события в реале. Он, сбивчиво пересказал, что знал о бойне у маяка. Для Рудика это было откровением, ведь он новостями не интересовался.

— И сколько, говоришь, народа погибло в замесе, двадцать шесть голов. Ничего себе! — Рудик недоверчиво покачал головой. Весело тут у вас.

— Ага, обхохочешься, — грустно сказал Павлик, и сделал вывод. — Совсем полигонские распоясались. Уже людей пачками мочат. Перед основным побоищем, говорят, одного мужика тоже насмерть уконтропупили. Прямо в его доме. Вошли без стука. Прикинь, говорят те, кто видел, что кожу с мужика живьём содрали и с собой унесли.