Провокация (Солдаты удачи - 15)

- Большой! У нас в Эстонии все большое, потому как сама Эстония с комариный хер. Нам понадобится свой депутат в рийгикогу. Как ты на это?

- В парламенте? - изумленно переспросил Томас. - "Вам" - это кому?

- Нам - это нам. Дойдет до дела, узнаешь.

- И что я буду делать в рийгикогу?

- Да что и все. П...ть. А про что - это тебе будут говорить. Знаешь, что такое лоббирование? Вот им и будешь заниматься.

Томас задумался. Предложение было в высшей степени необычным. Депутат рийгикогу. Ничего себе. Томас никогда и думать не думал ни о какой политической карьере. С другой стороны, почему бы и нет? Среди старых козлов, которые сейчас заседают в парламенте, он выглядел бы, пожалуй, не худшим образом.

- Решайся, решайся, - поторопил Краб. - Глядишь, со временем и президентом станешь.

- Даже не знаю, - проговорил наконец Томас. - Ты уверен, что я подойду?

- А это мы сейчас узнаем, - пообещал Краб и нажал клавишу интеркома. Роза Марковна, зайдите, пожалуйста, в гостиную, - бросил он в микрофон и объяснил Томасу: - Роза Марковна Штейн. Мой главный менеджер. По кадрам и по всему. Сука страшная. Но дело знает. Переговоры ведет - я тащусь. Доктор социологии, между прочим. И знает шесть языков. Шесть! Зачем oднoмv человеку знать столько языков? Не понимаю.

Роза Марковна оказалась грузной седой еврейкой в бесформенной черной хламиде до пят. В молодости она была, вероятно, красавицей. Остатки былой красоты и сейчас сохранились на ее высокомерном патрицианском лице. Выражение "сука страшная" подходило к ней как нельзя лучше, потому что она была лишена главного, что делает женщину женщиной, - сентиментальности.

При ее появлении Томас встал, как и полагается воспитанному человеку при появлении дамы, и слегка поклонился. Сочтя свои светские обязанности на этом исполненными, он опустился в кресло, с любопытством ожидая, что будет дальше.

- Томас Ребане, - представил его Краб. - Мой старый друг.

Роза Марковна внимательно посмотрела на Томаса. Очень внимательно. Гораздо внимательней, чем того требовали обстоятельства. Томас даже почувствовал себя неуютно под ее взглядом.

- Мечтает о политической карьере, - продолжал Краб. - Как, по-вашему, есть у него шансы?

Она без приглашения подошла к бару, плеснула в бокал джина "Бефитер". Водрузив толстый зад на край журнального стола, сделала глоток, закурила коричневую сигарету "More" и только после этого, как бы приведя себя в рабочее состояние, кивнула Томасу:

- Встаньте, молодой человек. Повернитесь. Пройдите до окна и обратно. Еще раз - медленней. Спасибо, - сказала она, когда Томас исполнил ее приказы. - А теперь скажите что-нибудь.

- Что? - спросил Томас.

- Да любую глупость, потому что ничего умного вы не сможете сказать при всем желании. Томас разозлился.

- Мадам, - галантно обратился он к этой старой суке. - Вам, вероятно, кажется, что у меня не много принципов. Но теми, что есть, я дорожу. И потому я не могу ответить вам так, как вы того заслуживаете.

Роза Марковна усмехнулась.

- Неплохо, - оценила она. - Еще что-нибудь. Можно не обо мне.

- О политике, - подсказал Краб. - Запузырь что-нибудь забойное.

- Стас Анвельт! - неодобрительно произнесла Роза Марковна.

- Извиняюсь, - спохватился Краб. - Я имел в виду: пусть скажет что-нибудь о политике.

- О политике? - переспросил Томас. - Ноу проблем. Господа депутаты! Я убежден и хочу убедить в этом всех вас, что любые намерения правительства сделать что-либо для блага народа должны пресекаться в самом зародыше и Даже рассматриваться как государственное преступление. Ибо все, что правительство делает для блага народа, оборачивается бедами для народа. И чем энергичней действия правительства, тем больше они приносят бедствий. Таков опыт нашей новейшей истории, таков опыт наших прибалтийских соседей, таков опыт России. Правительство национального бездействия - вот каким я вижу наш высший орган исполнительной власти.

Роза Марковна засмеялась:

- Очень неплохо. Даже не ожидала. А по психофизике - классический эстонский тип: судак снулый. Оказывается, если ему задницу подскипидарить, можно что-то и выжать. Но нельзя же скипидарить все время.

- Почему нельзя? - возразил Краб. - Все можно, если нужно.

- Нет, Анвельт. Для политического деятеля главное - воля к власти. А у вашего друга воля только выпить и затащить в постель какую-нибудь шлюху. Я могу, конечно, с ним поработать, но результата не гарантирую.

- Поработайте, - кивнул Краб. - Считайте, что это моя личная просьба.

- Цель?

- Парламент.

- Серьезное дело, - заметила Роза Марковна и обратилась к Томасу: Судимости? Отсидки? Только не врите.

- Была одна, - ответил за Томаса Краб. - По сто сорок седьмой, полгода.

Роза Марковна допила джин и безнадежно махнула рукой.

- С этого надо было начинать! Парламент! Какой парламент? Со статьей о мошенничестве? Он проиграет выборы последнему дебилу!

- Можно представить это как преследование КГБ, - предложил Краб. - За все эти дела: права человека и все такое.