Провокация (Солдаты удачи - 15)

- Вечно ты, Муха, торопишься. Куда я в таком виде пойду? Шмотки не высохли.

- На себе досушишь. Быстрей! - приказал я.

- А меня? Возьмите меня, ребята! - взмолился внук национального героя. - Мне очень нужно отсюда свалить! Что вам стоит? Возьмите!

- Давай возьмем, - поддержал Артист, с отвращением натягивая влажную гимнастерку. - Малый нормальный. И у него есть кое-какая любопытная информация. Очень даже любопытная.

- Отставить! У тебя все шутки. А тут не шутки. Нам бы самим выбраться.

- Вот так всегда, - уныло заключил Томас Ребане. - Каждый думает только о себе. А выручить другого человека, который попал в беду, - куда там. Своя задница всегда ближе к телу.

- Рубашка, - поправил Муха. - Своя рубашка ближе к телу.

- У кого-то рубашка, а у вас жопа! - парировал потомок эсэсовца.

- В какую беду ты попал? - спросил я.

- Не знаю, - хмуро ответил Томас. - Но от этого мне не лучше. От этого мне хуже.

- Я бы взял, - сказал мне Муха. - Тут все не так-то просто. Берем?

- Черт с ним! Выпускай!

- Только быстро, быстро! - скомандовал Муха, отпирая решетку.

Томас похватал какие-то шмотки, сунул их в спортивную сумку и, как был, в пижаме и тапочках, выскочил из камеры.

- Сценарий не забудь, - напомнил Артист. - Потом дочитаем. И обуйся!

Томас запихнул рукопись в сумку, сунул ноги в туфли и рванул к выходу.

- Стой! - остановил я его. - Все делать только по моей команде!

После треволнений минувшего дня весь лагерь спал беспробудным сном, но следовало соблюдать предельную осторожность. В любой операции самое важное и самое трудное - чисто уйти. И я сомневался, что нам удастся пройти по лагерю такой толпой и не привлечь нежелательного внимания. К "губе"-то мы шли нормально: начкар, с ним два солдата. Картина привычная и не вызывающая никаких вопросов. А сейчас нежелательным было любое внимание. Даже какой-нибудь дневальный, сдуру глянув в окно и увидев такую компанию, немедленно поднимет тревогу. Да и то сказать: два солдата спецподразделения "Эст", с ними эсэсовец в шинели с погонами роттенфюрера, но в красноармейской пилотке, и совсем уж какой-то придурок в красной пижаме и со спортивной сумкой в охапку.

Поэтому я забрал начальника караула и прошел с ним к штабному "уазику". Водителя не было. Я приказал начкару сесть за руль и подогнать УАЗ к дверям "губы". Потом за руль сел Муха, начкар рядом с ним, а я устроился на заднем сиденье, потеснив Артиста и Томаса. Ствол моего "калаша" упирался в спину начкара, напоминая ему о том, что любая самодеятельность нежелательна. Перед КПП я приказал ему выйти и открыть ворота. После этого мне осталось только вернуть его в караулку КПП и зафиксировать наручниками.

Путь был свободен. Позади было тихо. Кажется, обошлось. Но едва мы отъехали на километр и лагерь "Эста" скрылся за холмом, Артист приказал Мухе остановить машину.

- В чем дело? - спросил я.

- Мне нужна эта тачка, - заявил Артист. - Примерно на час. - Он обернулся к Мухе: - Поможешь?

- Почему нет? А что делать?

- Скажу.

- Кончай! - приказал я. - Хватит с нас приключений!

Но Артист не сдавался.

- Пастух, сегодня мой день, - сказал он. - Не мешай, а? Иди с Томасом к моей тачке и жди нас. Мы вернемся самое большое через час. И не спрашивай, что я хочу сделать.

Я колебался. Не нравилось мне это дело. И Артист не нравился. Какая-то дурь была в нем.

- Я нечасто тебя о чем-то прошу, - проговорил он. - Сейчас прошу. Ну?

Никогда я его таким не видел.

- Ладно, валите, - разрешил я, хотя мой внутренний голос прямо-таки вопил, протестуя. - Но чтобы через час были.

Артист сразу повеселел.

- Муха, гони вкруговую, - приказал он. - К понтонному мостику. А там разберемся.

Мы с Томасом выгрузились из "уазика" и потащились к стогу, возле которого была спрятана "мазератти". Пока я очищал тачку от маскировки, Томас переоделся в свой элегантный серый сюртук и спохватился:

- А плащ? Я забыл плащ!

- Какие проблемы? Сходи и возьми, - предложил я.

- Это ты так шутишь, да? - спросил он.

Я не ответил. Он уселся на переднее сиденье. Я завел машину, вывел ее на асфальтовую дорогу и поставил так, чтобы сразу увидеть Артиста и Муху, если они собьются с пути и появятся впереди или сзади нас.

Томас с робкой надеждой спросил:

- У вас выпить ничего нет?

- Ну ты даешь! - восхитился я. - Сейчас только об этом и думать!

- А ты бы о чем думал, если бы тебя продержали две недели на минеральной воде "Нарзан"?

Он надолго задумался, а потом задал вопрос, который, судя по всему, уже давно вертелся у него на языке:

- Вы кто, ребята?

- А ты? - вопросом на вопрос ответил я. - Кто ты? Если ты внук национального героя, почему тебя держат на "губе"?

- Они называют это - под домашним арестом, - объяснил Томас. - В Таллине я сидел дома. С охранником. А сейчас должен быть на съемках. Не возить же меня каждый день из Таллина. Вот и пристроили на "губу". С гарантией, что не свалю.

- Почему ты хочешь свалить? Почему они тебя не отпускают?

- Я им нужен.

- Зачем?

- Не знаю. Это все - раскрутка. Понимаешь? И фильм - раскрутка. И презентация. И я на презентации. Они раскручивают.

- Тебя?

- Нет. Альфонса Ребане.