Proxy bellum

Михаил Ланцов Фрунзе. Proxy bellum

Пролог

1931, апрель, 20. Недалеко от Кронштадта

Тяжело груженый сухогруз медленно выгребал в сторону Санкт-Петербурга. Легкий ветерок трепал флаг Греции. И, судя по судовым документам, он двигался из Бразилии с грузом бальзы, которую Россия активно скупала.

И вот — нейтральные воды миновали.

Сухогруз вошел в территориальные воды Союза. И там его уже ждали пограничники. После взрыва в Скапа-Флоу и прихода US Navy в Кронштадт Михаил Васильевич начал вводить чуть ли не драконовские меры безопасности. Просто потому, что ожидал ответа.

С тех пор прошло уже полгода.

Однако меры безопасности оставались на высоте и ничуть не притуплялись. В том числе и потому, что Фрунзе лично и регулярно за ними следил. Вот пограничные корабли и встречали все более-менее крупные суда прямо у нейтральных вод, где и производили первичный осмотр. Чтобы удостовериться — это водоплавающее средство угрозы для акватории не несет.

Подали сигнал.

Сухогруз не остановился.

Правда выбежал какой-то человек и начал махать сигнальными флажками. Сообщая, что корабль потерял управление и просит помощи.

Командир сторожевого шлюпа[1] отреагировал достаточно спокойно. С начала навигации это был уже седьмой утративший управление крупный корабль. И каждый раз на то имелись вполне вески причины. Так что, чуть помедлив он передал на сухогруз застопорить машины и лечь в дрейф с обещанием вызвать буксиры.

Но тщетно.

С сухогруза ответили, что двери в машинное отделение заклинило. Дескать, там был пожар. И теперь паровая машина, работала в том режиме, в котором ее последний раз оставили. Котлы же были на жидком топливе и не требовали кочегаров.

Очень натянутое объяснение.

Очень.

Однако оно было дано. И все это время корабль шел в глубь акватории, приближаясь к Кронштадту.

Командир задумался.

Ведь безопасность должна быть безопасной, как их неоднократно наставлял сам генеральный секретарь. Иначе она могла легко превратить в того дракона, который наносит вред едва ли не больше, чем настоящий враг. Так что устраивать сцены на ровном месте, да еще на фоне стольких поломок, командир не хотел.

Присмотрелся к сухогрузу.

Достал справочник.

Полистал.

Нашел его. Глянул на вместимость. Прикинул массу бальзы такого объема. Оценил осадку. И… побледнел. Было совершенно очевидно — на сухогрузе было что-то другое. Существенно более тяжелое.

— Открыть огонь по носовой оконечности, — скомандовал он.

— Командир? — удивленно переспросил страший помощник.

— Что непонятного? Огонь! — рявкнул неестественно бледный командир сторожевого шлюпа.

Секунд десять спустя кормовое 100-мм орудие ударило.

Мгновение.

Удар снаряда в обшивку. Менее чем на полметра выше ватерлинии. Почти у самого среза воды.

Какая-то доля секунды.

И носовая оконечность сухогруза вспухла взрывом…

Командир корабля медленно поднялся на ноги, опираясь на стену рубки. Перед глазами все плыло. В голове гудело.

Корабль качало.

Сильно.

В округе не наблюдалось ни одного целого стекла. Шлюп спасло только то, что он не держался в пяти кабельтовых от сухогруза. Того самого, который сейчас уходил под воду, задрав корму.

Уже через час к месту трагедии прибыли водолазы из Кронштадта, которые обнаружили трюмы, заполненные взрывчаткой…

— Чудо… не иначе, — покачав головой произнес Фрунзе, разговаривая по телефону с Кронштадтом.

— Взрыв пошел вверх. — хмуро произнес начальник комиссии. — Да и не сильный он получился. В носовом отсеке было всего-ничего взрывчатки. Просто прибавок, который распихивали по углам. Основной заряд размещался в трюме, между которым и тем зарядом в носу располагалось несколько отсеков. Того, что было в носу, хватило для повреждения довольно хлипкого корпуса, но этого заряда оказалось недостаточно для детонации по цепочке основных зарядов.

— А как они планировали все это подрывать?

— Синхронизированные электродетонаторы с центральным таймером. Но при взрыве на носу он вышел из строя. Корпус повело, вот его и повредило.

— А что там за взрывчатка, кстати?

— Тротил.

— Ого! Не жадничают. И много?

— Сейчас сложно сказать. Полагаю, что около семи тысяч тонн. До конца извлечения только порядок могу предположить.

— Ценный трофей, — хмыкнул Фрунзе. — А ребята как?

— Повезло им. В рубашке родились. Контузии, ушибы, порезы. Ничего серьезного. Госпитализировано только двое, но их в течение нескольких дней выпишут.

— Хорошо. Запросите на них всех представления к правительственным наградам. Плюс оплачиваемый отпуск и премии.

— Уже подготовили Михаил Васильевич.

— Отлично. Тогда как завершите расследование, присылайте их в Москву. Тут и наградим. Лично награжу. Вы ведь понимаете, что они предотвратили?

— Как не понимать? — усмехнулся начальник комиссии. — Тут весь Питер о том лишь и судачит. Это ведь флот американский хотели подмочить.

— Подмочить? Он скученно стоял в Кронштадте. Если ты бы там эти семь тысяч тонн взорвались — его, скорее всего, больше бы не осталось. Заодно и нам базу всю разворотило. Тут не подмочить. Тут все в труху бы разнесло.