Проза Часть 3

— Длинный, черт, целый…

— Чего к человеку пристал, — прикрикнула Генкина мать. — Ему и семнадцати нет.

— Нет?! Скажешь — нет! А если нет, то пусть закроет варежку и не улыбится.

— Охолони, — сказал Петр Васильевич. Он сидел наискосок, и я видел, что ему не по себе. Человек устал, хотел дома отдохнуть, как победитель, выпить, получить уважение, а тут утрясай ссору. И либо родича обидишь, либо гостя.

— Хватит, — сказал он. — Ты, Семен, того… А ты, Валерий, его не слушай. Он, видать, ум пропивать начал. Теперь его не остановишь. Твое здоровье, Семен Игнатьевич! — Он поднял рюмку. — Руку потерял, на голову налегай. А ты, я вижу, под горку поехал. Твое здоровье! — Потом глянул на меня и улыбнулся: — А ты тоже опытный. А? Само льется? Я, Валерий, в твои годы даже чая в трактирах не спрашивал. Вот молодежь пошла!

Ничего был мужик. Генка вздорный, видно, в мамашу, а отец был еще старого воспитания.
Стало дымно и шумновато. Уже пили по третьей и четвертой, и Семен совал мне свою рюмку чокаться.
Никто не поминал ни пленных, ни тюрьму, ни Японию. Больше надеялись: карточки отменят, пустят газ — из Саратова ведут!. Не жизнь будет — мечта! Ни тебе дров, ни керосину… Пили, чтоб Генка техникум бросил, в институт пошел. Победа! Все образуется, на место вернется. Никаких проводов, похоронок.
И вдруг мне обидно стало.

— Еще одна война будет! — брякнул я на весь стол.

— Окстись! — прошептала жена мастера цеха.

— Что ты, Валера! — испугалась Генкина мать.

— Будет, — сказал я. — Вчера мой отец туда уехал. На японский фронт.

— Не будет войны, — сказал мастер, хорохорясь.

— Помолчи, Яков. Не болтай, чего не знаешь, — сказал Петр Васильевич. — Отец со Второго Украинского?

— Япония уже на последнем вздохе, — сказал Вениамин. — Не беспокойтесь.

Его крашеная супруга гордо поправила кружева.

— Не волнуйтесь, молодой человек, — продолжал инженер-химик. — Американцы за япошек всерьез взялись. Если что и начнется с нашей стороны, так только к дележу поспеем.

— Тебе легко рассуждать, Веня, — уколола его Генкина мать.

— Веньямин, если сказал, знает, — ответила инженерша.

— С Хирохито личную беседу имели? — съязвил мастер цеха.

— Газеты читаю, молодой человек, — ответил инженер.

— Э, в газетах разве напишут, — сказал Семен. — Лучше выпьем!

— Не волнуйся, Валерий, — улыбнулся мне Петр Васильевич. — Это не война. Может, доехать не успеет родитель. Японцы — не немцы. Германию разбили, а этих уж как-нибудь. Они только для китайцев вояки.

Ух, верить хотелось! Не читал я никогда этих рубрик про Тихий океан. Даже сейчас, в библиотеке, не взял газетной подшивки. Козлов оттеснил отца в моей башке.

— Все будет хорошо, Валерий! — повторил Петр Васильевич. — Самураи — не немцы. Немцы — вот солдаты. Немцы сына у меня отняли. — Он уже порядком выпил.

— Эх, Геня, спой лучше. Что делать — нет Вовы. Нету! Спой, Геня, ту самую… Ты знаешь.

Генка обнял меня за плечи.

— Только не вой, Скок, — шепнул на ухо, а сам распустил губы, подпер кулаком щеку и начал: