Проза и публицистика

   – Я тоже такой метод предполагал,– вставил Зауэр. "Ну, это-то ты, положим, врешь",– подумал Матов и громко сказал, обращаясь к Терентьеву:

   – Извините: мне нынче опять пришлось быть навязчивым; но... дело такого рода...

   – Помилуйте, доктор! – живо перебил его управляющий и протянул ему руку.– Я вам, напротив, очень обязан; но вы не спали всю ночь, и вам пора отдохнуть. Кстати, отчего вы не осмотрите ваш локоть? Вон на рубашке видна кровь.

   – Пустяки! – чуть-чуть улыбнулся Лев Николаевич и простился.

   Вернувшись домой, он действительно заснул как убитый.

Глава IX

   Вскоре после полудня доктор, однако ж, проснулся, разбуженный несносным надоеданием комаров, целым роем откуда-то налетевших в комнату, благодаря, должно быть, снова нахмурившейся погоде. События этого утра с поразительной ясностью, до мельчайших оттенков, запечатлелись в памяти Матова, и он, прежде всего, попытался дать себе самый точный ответ в них, обсудив подробно каждую мелочь. Немного, впрочем, оказалось утешительного в соображениях Льва Николаевича: в конце концов он пришел даже к тому убеждению, что ни на шаг не подвинулся вперед в своем кропотливом анализе характера Белозеровой и ее отношений к Терентьеву; напротив, теперь этот характер как будто усложнился еще больше, и эти отношения казались еще запутаннее. Одно только было ясно: что доктору незачем оставаться здесь дольше.

   "Уехать, когда она в таком положении?" – подумал он и отрицательно покачал головой.

   Льву Николаевичу, очевидно, хотелось хоть чем-нибудь извинить в собственных глазах еще настойчивее возникавшее в нем при мысли об отъезде желание продолжать ту неестественную и, по правде сказать, довольно жалкую роль, какую играл он до сих пор в Завидове. С другой стороны, Матов был совершенно прав, не решаясь уехать немедленно: продолжительный обморок Евгении Александровны и лихорадочное состояние, обнаруженное больной, когда ее привели в чувство, заставляли опасаться, что она недешево разделается со своим ушибом; к тому же доктор считал себя хотя и косвенной, но все-таки причиной этого несчастного случая.

   "Да! мое место здесь пока",– решил он еще раз. А между тем из головы его не выходили ни бесцеремонное терентьевское "ты", вполголоса обращенное к Белозеровой при ее уходе с площадки, ни тот обаятельный, горячо симпатичный тон голоса молодой девушки, с каким она обратилась к доктору во имя их примирения.

   – Што больно разоспался? – прервала нить его размышлений хозяйская дочь, на этот раз как-то робко заглянувшая к нему в комнату и, по-видимому, не ожидавшая, что он уже проснулся.– Чай станешь кушать?

   – Мне ужасно есть хочется, а потом бы я и чайку выпил,– отозвался Матов.

   – Вольно же те голодать! – заметила она теперь уже своим обычным насмешливым тоном.– И без того, кажись, тоненький как струнка.

   – Авось у вас в Завидове поправлюсь, Авдотья Никитьевна,– невольно улыбнулся Лев Николаевич.

   – Не так еще иссохнешь, коли повадишься за мост бегать...

   – Что вы говорите? – встрепенулся доктор. Он даже присел на постели при этом.

   – Ничего; так, мол, спроста. Вставай-ко ужо да мойся: обед давно поспел; тятенька и на охоту не ездил, да две тетерки привез,– рассмеялась она и быстро захлопнула дверь.

   Матову очень неприятны показались эти два прозрачные намека молодой девушки на его похождения; кроме того, он невольно обратил теперь внимание на розовый цвет ее сарафана и припомнил другой такой же сарафан, мелькнувший давеча утром между деревьями.

   "Что бы это значило?" – тревожно подумал доктор.

ПРИМЕЧАНИЯ

   ПОПЫТКА – НЕ ШУТКА. Роман. Печатается по кн.: Омулевский И. Шаг за шагом. Романы, рассказы. Иркутск, 1983. Главы I–III впервые опубликованы в журнале "Дело", 1873, No 1. Последующая публикация была запрещена цензурой. Черновой автограф рукописи, включающей не публиковавшиеся IV–IX главы, хранится в ЦГАЛИ в личном фонде И. В. Омулевского (ф. 371, оп. 1, д. 1).

Мимолетные наброски

I

Вступление.– Оживленный вид Петербурга.– Ф. М. Достоевскому нужен Константинополь.– "Новое Время" и его опечатки. – Эпидемия обидчивости: гг. Тургенев, Суворин, Антонович и Мизантроп.– Благоприятность г. Пятковского.– Знаменитая строка незнаменитого поэта.– Мое послание к нему