Прожорливое время

Томас сошел с «Евростара» в Кале. Предварительно изучив схему железных дорог, он пришел к выводу, что не знает точно, куда ему нужно, поэтому лучше будет взять напрокат машину.

Через считаные мгновения он шел по французскому городку, расположенному меньше чем в двадцати пяти милях от побережья Англии, однако это был уже совершенно другой мир. Когда-то Кале считался самым английским кусочком Франции. Это был жизненно важный оплот британцев на французской земле во время Столетней войны. К югу от города находились поля сражений: Креси, где король Эдуард III с помощью лучников и пушек разгромил гораздо более многочисленное и лучше вооруженное французское войско, и Азенкур, где Генрих V нанес решающий удар и ненадолго завладел французским троном, тем самым завершив кампанию, которая началась с инцидента с теннисными мячами в замке Кенильуорт.

«В каком-то смысле», — подумал Томас.

На самом деле, как указывал Шекспир, все было гораздо сложнее, чем просто теннисные мячи: намеки на внутренние проблемы, ограничение власти церкви, заговоры старых врагов, имевших все основания сомневаться в праве Генриха на престол. Несмотря на все разговоры о героизме, пьеса в первую очередь осуждала ужасы войны.

Сам городок еще больше развенчивал геральдические мифы о тех давнишних сражениях: угрюмый нефтеперерабатывающий завод, портовые краны, выстроившиеся вдоль причалов, дороги, забитые контейнеровозами. В целом от Кале исходил дух серой обыденной функциональности, и трудно было понять, почему сестра Елизаветы Мария так переживала, когда Англия наконец лишилась власти над этим городом. Сейчас Кале кишел англичанами, которые возвращались домой, таща за собой тележки с покупками и плачущих детей.

«Вот я и в Арденнах», — подумал Томас.

Ему потребовалось десять минут, чтобы найти телефон-автомат, и вдвое больше времени, чтобы приобрести карточку, без которой этим средством связи нельзя было воспользоваться. Судя по всему, Рон Хейзелхерст ждал у телефона с новостями от своей знакомой из Сорбонны.

Он возбужденно заявил:

— Есть сведения о том, что в версальской коллекции имелось второе полное собрание работ Шекспира. Это подкрепляет предположение о том, что французские монархи интересовались английской драматургией. Доказательства не слишком убедительные, никто не знает, где это собрание теперь, но я все равно считаю данное обстоятельство весьма примечательным, вы не согласны? Однако я так и не смог найти никаких следов пропавшей пьесы.

Томас усмехнулся, услышав это уклончивое выражение, которое Хейзелхерст, похоже, употребил на тот случай, если разговор прослушивался. Служитель аббатства явно получал наслаждение от этой интриги.

— На самом деле много всего пропало, когда в ворота дворца постучалась революция. Что-то было расхищено, вывезено тайком, уничтожено.

— Если пьесу украли, то теперь она может быть где угодно, — заметил Томас.

— Значит, нужно исходить из предположения, что она была вывезена или возвращена своему владельцу.

— Что вы хотите сказать?

— Если после смерти человека осталась собственность, которую ему презентовали, то она может быть возвращена дарителю.

— Но ведь Сент-Эвремон умер задолго до революции.

— Однако его семья сохранила владения в провинции Шампань, — напомнил Хейзелхерст, судя по всему успевший все тщательно продумать. — Есть марка шампанского, названная в его честь. Разумно предположить, что собственность Сент-Эвремона была возвращена его потомкам.

Томас вынужден был согласиться, хотя бы потому, что больше ему ничего не шло на ум, и спросил:

— Где это?

— Дом «Таттинже», который выпускает шампанское «Сент-Эвремон», находится в Реймсе, площадь Сен-Никэз. Это меньше чем в миле к юго-востоку от кафедрального собора.

— Впечатляет, — все еще улыбаясь, заметил Найт. — Спасибо.

— Я нашел все это в Интернете, — самодовольно заявил Хейзелхерст.

Глава 46

Отыскав агентство проката машин, Томас выбрал угловатый коричневый «пежо». Сотрудник, мужчина с черными усиками шириной во весь рот, тронутыми сединой, буквально смял запинающийся школьный французский язык Найта рублеными английскими фразами и лаконичным взглядом, ставшим твердым, когда клиент попросил автоматическую коробку передач.

— Автоматов нет, — решительным тоном заявил сотрудник. — Их нужно заказывать заранее.

Он произнес первое слово как «хавтомат», с категоричностью, в которой прозвучало осуждение тех лентяев, которые проглатывали звук «х». Пожав плечами, Томас подписал документы и взял ключи, мысленно уже в который раз отметив, как мало он мог купить на свои деньги.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы освоиться с управлением крошечным «пежо». Он передвигал рычаг переключения передач в различные положения, а мужчина с усиками с нескрываемым презрением наблюдал за ним из окна. С места Томас тронулся рывком. Он смотрел прямо перед собой, направляясь к развязке, где начиналось шоссе А-26, ведущее в сторону Реймса.