Прожорливое время

— На самом деле «понравился» — это слишком мягко сказано, ведь так? — вмешался Тейлор. — Мы были буквально потрясены. На мой взгляд, очень хорошо передана мощная динамика Шекспира, правда? Дом Оливии — это самый настоящий паноптикум, Мальволио претендует на власть, которой у него на самом деле нет.

Томас бросил на него удивленный взгляд. Тейлор прямо из кожи лез вон, стараясь произвести впечатление на Баркер.

— А я без ума от занавеса, — заметила та. — Такой богатый синий цвет. Восхитительно.

Найт кивнул, а Тейлор не сдавался:

— По-моему, постановщики попытались высказать свое мнение о логоцентрицизме и мужском начале.

Катрина Баркер недоуменно посмотрела на него, силясь разобраться в этом загадочном высказывании, но тут вмешался Томас:

— Не желаете к нам присоединиться?

— Благодарю вас, — сказала женщина, подсаживаясь за столик. — Но только на минутку. Я жду своих друзей.

Раскрасневшийся Тейлор не отрывал от нее взгляда.

— Я только что встретилась с довольно примечательным человеком, — заметила Баркер. — В Стратфорде живет один пожилой джентльмен, кажется, бывший литературовед. В свое время он считался большой величиной. Но затем, довольно рано, у него случился инсульт, и сейчас бедняга страдает афазией. Он говорит исключительно цитатами из Шекспира.

— Я с ним встречался, — сказал Томас, взбудораженный воспоминанием.

— Я уже видела его здесь, слышала о нем, но сегодня впервые разговаривала с ним, — продолжала Баркер. — Право, это очень печально. Потом мне пришлось полдня бродить по городу, чтобы выбросить все это из головы.

Найт кивнул. Было видно, что Баркер сильно расстроена случившимся.

— Это ужасно, — продолжала она. — Наверное, совсем как болезнь Альцгеймера. Потеря памяти, осознания того, кто ты такой, низведение до бессвязного бормотания чьих-то чужих слов. Просто ужасно и страшно. Я хочу сказать, а вдруг это произойдет со мной? Может, уже начинается?

— Вы так думаете? — вставил Тейлор.

Он вмешался в разговор, чтобы напомнить о своем присутствии, но ему было откровенно не по себе, словно он ощущал потребность сходить в туалет, но не хотел покидать своих собеседников.

— Временами мне кажется, что это уже случилось. Я вроде бы знаю, что хочу сказать в своих работах, но мне приходится выражать это через него, Уилла. Для меня, наверное, это даже не сам Уилл, а то, что мы нагромоздили вокруг него. Порой я задумываюсь о нашей профессии. Вы сожалеете о расставании с ней или же рады, что успели сбежать, пока она вас не затянула, насильно вскармливая своими штампами?

— Пожалуй, и то и другое, — признался Томас.

— Прошу меня извинить. — Тейлор встал, уходя, оглянулся на Найта и почти беззвучно произнес: — Задержи ее здесь.

Похоже, шепот не укрылся от Баркер. Она обернулась, провожая его взглядом, и вынесла свой вердикт:

— Очень серьезный молодой человек.

— Вероятно, он оробел в вашем присутствии, — заметил Томас.

— В отличие от вас.

— Нет. Меня восхищают ваши работы, ваш ум, но я не принадлежу к академическому сообществу, так что не боюсь выставить себя дураком.

— «Остроумие… помоги мне в доброй шутке! Умные люди, которые думают, что обладают тобой, часто остаются в дураках», — произнесла Баркер, цитируя отрывок из «Двенадцатой ночи». — «А я, который уверен, что не имею тебя, могу прослыть за мудреца».[54] Как вы думаете, этот пожилой джентльмен хочет что-то сказать, когда выдает эти цитаты? Выражает каким-то образом себя? Или для него это лишь пустые слова, заученные наизусть?

— Не могу сказать.

— Не знаю, что было бы хуже. Старик просто бормочет, или же если есть что-то методическое…

— …в его безумии,[55] — закончил за нее Томас.

— Господи, — пробормотала Баркер. — Я уже дошла до этого. Как и вы.

— Мне кажется, что я непрерывно занимаюсь этим на протяжении нескольких недель, — заметил Найт. — Наверное, каждая вторая моя мысль — цитата из Шекспира. Сначала это было занятно. Мне казалось, будто я демонстрирую свои глубокие знания и образованность. Теперь это меня раздражает и… не знаю, угнетает, ограничивает, словно все мои мысли уже были кем-то высказаны до меня. Не так давно я бегал по развалинам замка Кенильуорт, мне угрожала смертельная опасность, а в голову лезли только строчки из проклятого «Генриха Пятого».

Баркер подняла брови, затем внезапно подалась вперед, вперила в Томаса проницательный взгляд и спросила:

— А о чем вы думали раньше? С вами определенно что-то происходит. Не знаю, что именно, но вы здесь явно не на своем месте. Дело вовсе не в том, что вы не преподаете в колледже. Я видела, как вы разговаривали с миссис Ковингтон, что само по себе в высшей степени примечательно. Большинство шекспироведов проходят мимо нее, ошибочно полагая, что она значительно ниже их.

— Профессор Баркер… — начал было Томас.

— Кати.

— Кати, — повторил Найт.

— Только не называйте меня так в присутствии вашего друга. У него, пожалуй, случится сердечный приступ.

— Вы знали Даниэллу Блэкстоун?

Баркер откинулась назад, внимательно посмотрела на него и проговорила: