Прознатчик

– Держи. Негоже словену без клинка. Теперь по работе. Наколешь дров – там Рудь лесин в избытке натащил, да воды из ручья натаскаешь в котел при баньке, да сарайку поправишь – инструмент в нем же найдешь, да сам посмотри, что еще можно сделать, мужскому взгляду оно виднее. А попозже баньку истопи, да поядреней: чай, неделя сегодня – париться надо, нутро тешить…

При последних словах Малена неожиданно прыснула смехом и, треснув дверью, спряталась в комнате.

– Какая-то ты не такая, Баба-яга… – прошептал я, рассматривая длинный тяжелый нож с костяной рукояткой, очень похожий своим видом на скрамасакс.

– Очень даже такая, – немедленно сварливо отозвалась Малена из-за стенки. – А за «бабу» – я тебя в жабу превращу. А ну…

Ждать, пока меня превратят, я не стал и шагнул к входной двери. Но не дошел – она приотворилась от мощного толчка, и в прихожку влетел здоровенный котяра. Пепельно-серый, мохнатый как медведь, высотой мне почти по середину бедра и с кисточками на ушах – но не рысь, а именно кот. Как я от него не шарахнулся, даже не знаю – видок кошак имел самый злодейский. К счастью, котейко беспредельничать не стал. Выгнулся дугой, испустил протяжный урчащий «мя-а-а-ав», теранулся о мою бахилу, после чего счел ритуал знакомства законченным, толкнул башкой дверь в комнату и исчез.

– Его Буян зовут, – успела сообщить мне девушка. – Осторожней, подрать может.

Я хотел вслух сказать, что теперь Малене для полного комплекта Бабы-яги разве что филина не хватает, но передумал, напялил малахай и шагнул за дверь.

В лицо мгновенно шибануло ядреным морозцем, а глаза пришлось прикрыть – солнце, отражаясь от снега, напрочь слепило, не давая ничего рассмотреть. Я постоял на месте, немного проморгался и, наконец, открыл глаза…

Глава 3

«…вербер, сиречь медведь – оборотень, называемый еще урсулаком, видом своим схож с горным медведем, однако не в пример больше и свирепостью изряден, а також ость его приметна волосьями человека, в оного воплощенного. Несчастный, подверженный сему проклятию, в жизни никоим образом не отличается от своих собратьев по человеческому роду, однако есть свидетельства, что оный потребляет великое множество меда и склонен к подобным занятиям. В начальной стадии человек может контролировать свое перевоплощение, однако далее ему становится все труднее сдерживать зов проклятия, вплоть до полной невозможности…»

(Преподобный Эдельберт Великоградский.

«Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)

Звериные острова. Предгорья Черного хребта.

10 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер.

Два часа пополудни

– Ух ты… – невольно вырвалось у меня. Домик Малены находился на горке, предо мной развернулась панорама большой бухты, переходящей в искрящуюся сине-зеленую водную гладь. Океан, а именно так, без всяких приставок, его именовал преподобный Эдельберт, расстилался до самого горизонта, изредка прерываясь цепочками белоснежных льдин и большими группами скалистых островов, едва припорошенных зеленью деревьев.

Далеко внизу, у берега, расположился довольно большой поселок, дугой охватывающий бухту. По его периметру торчало несколько мощных квадратных каменных башен, соединенных крепостной стеной, а на высокой скале стоял маяк, покрытый остроконечной крышей из отполированных листов металла. Поселок мне было видно как на ладошке, вплоть до фигурок людей муравьиного размера, снующих вокруг длинных каменных одноэтажных домиков.

Посередине поселения гордо возвышалось монументальное здание в виде громадной перевернутой ладьи – Малена успела мне рассказать, что это Зал славы предков, где собирается Совет рода…

– Гор! – раздался позади требовательный окрик Малы.

Я молча повернулся.

– Скоро будут гости, – спокойно сообщила девушка. – Занимайся своим уроком, ни на что не обращай внимания. И главное, молчи. Прятаться тоже не надо… – И дождавшись моего согласного кивка, Малена скрылась в доме.

– Молчать так молчать… – Я постоял немного, любуясь величественной заснеженной горной цепью, вонзающей свои вершины в редкие прозрачные облака, и потопал к груде лесин, наваленных друг на друга.