Прозрачные Драконы

— Ну этого можно было ожидать, но то, чего ты хочешь, я тебе не дам. Ты получишь лишь кошелек, который у меня в руках.

Эндри протянул руку, и она положила кошелек на ладонь. Несколько минут Эндри просто разглядывал неожиданный подарок.

— Это что-то волшебное?

— Отчасти да. В нем есть иголка, моток черных ниток, кусок мыла, зубной порошок, губка и пилка для ногтей. Смотри, пользуйся каждым предметом в течение всей следующей недели и тогда заметишь, что девушки начнут воспринимать тебя серьезно. Пользуйся месяц — и познаешь любовь. Пользуйся до тех пор, пока не решишь вернуться назад из Диомеды в Скалтикар и… ну, не забудь зайти ко мне как-нибудь в гости.

— Вы говорите, мне надо умываться, чистить зубы, латать одежду и ухаживать за ногтями? — спросил с сомнением Эндри.

— Можешь попробовать еще причесываться, но ты выглядишь хорошо и с всклокоченными волосами, — произнесла мадам Джилли, открывая дверь.

Эндри поспешил к выходу, но, проходя одну из комнат, решил проверить себя. Он положил кошелек на стол в холле.

— Огромное спасибо, госпожа, но не надо, — сказал он. Мадам Джилли взглянула на него с удивлением.

— Я это и имела в виду, когда пригласила зайти, если окажешься здесь снова, — заявила она.

— Почему? — спросил Эндри почти шепотом.

— О Эндри, чтобы узнать, как ты поведешь себя, дурачок.

— Ну я бы выглядел как сейчас: помытым и причесанным. Мадам Джилли снова улыбнулась, наклонив голову набок.

— Ты бы мог мне понравиться, — призналась она кокетливо.

— Прошу прощения, госпожа, но вам понравился Уоллес, когда он был грязным. Если со мной что-то не так, то ванна и расческа не помогут.

— А ты завидуешь! — засмеялась мадам Джилли, и в ее глазах загорелся лукавый огонек.

— Не завидую, госпожа, просто немного обидно. Уоллес проводит ночь с женщиной, а я всего лишь получаю набор для шитья. Это как в альберинских тавернах. Официантки приносят тебе пиво бесплатно за хорошо исполненную песню, а затем сидят на чужих коленях. Можете объяснить мне, почему так?

Вопрос был очень неожиданным, и мадам Джилли, очевидно, оказалась захваченной врасплох. Она поднесла к губам палец, пытаясь придумать подходящий ответ.

— Думаю, некоторые мужчины сначала производят хорошее впечатление, — начала она.

— Ну да, а некоторые — плохое, — несчастным голосом добавил Эндри.

Над ними хлопнула дверь, и Уоллес, Эллизен и Мелье стали спускаться по лестнице. Эллизен несла пять сумок Мелье. Они остановились перед мадам Джилли, и Эллизен передала Эндри свою ношу.

— Моя дорогая мадам Джилли, боюсь, нам пора покинуть ваш очаровательный дом и вас, обворожительная леди, — заявил Уоллес, разводя руки и кланяясь.

Мадам Джилли отступила назад. На ее лице не было и тени улыбки. Уоллес тут же опустил руки и отвесил небольшой, формальный поклон. Она подняла свои юбки так, что стало видно всю ее ножку. Четыре пары глаз пристально следили за мадам Джилли, вынимающей кинжал из ножен, закрепленных на бедре.

— Как-то раз он уже отрезал язык мужчине, хвастающемуся тем, что произошло между нами ночью, — произнесла она, демонстрируя свое небольшое оружие.

Уоллес побелел, Мелье выглядела озадаченной, Эллизен слегка ухмыльнулась. Эндри с трудом оторвал свой взгляд от голой ноги мадам Джилли — и увидел, как она направила свой кинжал на него.

— Господин, мне очень жаль, что я была слишком застенчива и не предложила вам места в своей постели прошлой ночью, — тихо сказала она, глядя прямо на Эндри. — Пожалуйста, поймите: самое важное для меня — чтобы вы помнили обо мне. Если господину суждено когда-либо вернуться в Палион, мое сердце не будет знать покоя, если он выберет не мою постель для отдыха.

Рука Эндри дрожала, принимая кинжал. Затем мадам Джилли обвила его шею и поцеловала в губы. После нескольких слов на прощание Эллизен открыла дверь. Уоллес так рассердился, что споткнулся на ступеньках и вывалился головой вперед на улицу. Мелье шла за ним с по-прежнему озадаченным выражением лица. Эндри шел с краю, на палке через плечо висели сумки.

Мадам Джилли и Эллизен стояли вместе, наблюдая за троицей, спускающейся вниз.

— Я думаю, что понимаю сейчас Эндри, — сказала мадам Джилли.

— Да, мадам? — спросила Эллизен.

— Эндри вырос грубым, но одновременно он скромный, храбрый, добродушный и очень, очень сообразительный. Его проблема в том, что он не находит места среди своего же класса, и люди не знают, как с ним быть.

— Правда, мадам, — согласилась Эллизен, которая чувствовала что-то подобное.

— Но Эндри не является своим и среди знати, хотя он лучше, чем многие из них. Я обидела его, Эллизен, но попыталась сгладить свою вину.

— Он вас, несомненно, глубоко уважает, мадам.

— Нет, презирает.

— Презирает — это слишком сильное слово.

— Ты думаешь, я достаточно унизила Уоллеса?

— О да, мадам.

— Хорошо.

Внезапно поняв, что Эндри может стать серьезным соперником в борьбе за благосклонность Мелье, Уоллес причесался, пригладил одежду и заговорил на самом изысканном сарголанском. Очень скоро он осознал: таким образом можно исключить из разговора не только Эндри, но и Мелье. Тогда Уоллес перешел на правильный диомеданский.