Прозрачные Драконы

— Прошу перенести принцессу Уэнсомер на своих плечах в королевскую спальню, — сказала Жустива.

— Принцессу Уэнсомер? — воскликнул Эндри. — Уже?

— Да. Принц женился на Уэнсомер, затем дракон убил его.

— Принц мертв?

— Да. Да здравствует принцесса.

Мадам Ивендель стояла на пирсе возле корабля и смотрела на Лавенци, уперев руки в бедра. Перед тем, как ответить, она наклонилась и проверила дыхание академика, но та не была пьяна.

— Итак, дом Уэнсомер разрушен, но сама Уэнсомер теперь принцесса Альберина? — сказала мадам Ивендель, не веря своим ушам.

— Все это случилось прошлой ночью, пока мы были в море, — объяснила академик-альбинос.

— Итак, мы предприняли столь утомительное путешествие по морю, и обнаружили, что прибыть в Альберин — почти такая же катастрофа, как остаться в Диомеде.

— Но она твоя дочь, она не причинит нам вреда.

— Может, и нет, но Уэнсомер любит исполнять танец живота, а также она чересчур снисходительна, ленива, обожает почести и зачастую страдает от похмелья. Лавенци, Академия мадам Ивендель скоро станет Тайной Академией мадам Ивендель.

Мадам Джилли держала багор в одной руке, а другой подзывала испуганного духа.

— Забирайся в лодку, Вильбар, Тальберан, Страж, или как там тебя еще.

— Ни за что, другие говорили мне, что ты можешь сделать.

— После того, что ты пытался сделать с моими друзьями? Я сделаю гораздо больше. Они такого еще не видели. Давай, нельзя стоять вечно на берегу реки между миром живых и мертвых.

— Я вполне могу подождать. Твой контракт не продлится вечно.

— Нет? Очаровательная богиня Перемена довольна моей работой, но как хочешь. Есть только один способ пересечь реку, а я перевозчица. Кто следующий?

В течение нескольких следующих недель Альберин старались привести в относительно нормальный вид. Стали появляться отчеты о сожженных городах или, по крайней мере, сильно разрушенных, и о кратерах в полумиле от того места, где стояла каменная кладка. От Стены Драконов осталась борозда в сто футов шириной и тридцать футов глубиной, которая протянулась с севера на юг через Скалтикар, Альберин и Лемтас.

Империя Северного Скалтикара перестала существовать. Столица оказалась разрушенной вместе с армией и большинством крупных крепостей. Уэнсомер очень удивилась, когда обнаружила, что Альберин и его земли лишь немного пострадали от Стены Драконов и по сравнению с остальными королевствами сохранились очень хорошо. Она удивилась еще больше, когда в Альберин начали приезжать недавно коронованные или просто выжившие правители бывшего Скалтикара. Уэнсомер поняла, что причина того, что к ней прибудет Ассамблея Монархов Скалтикара — в относительной целостности ее города. Кроме того, ей принадлежал дворец, в котором представлялось возможным провести конференцию.

Самым главным являлось обсуждение договора об упразднении магии ради общественного блага. Естественно, магов обвинили в том, что произошло из-за Стены Драконов, и народ стал относиться к ним с большим недоверием. Провели магическое дознание, которое возглавила Уэнсомер. Тех, кого уличили в использовании магии, наказали по законам королевств, в которых они были пойманы. Одних сожгли заживо, других заперли в темницу, лишив возможности говорить. Однако существовала маленькая проблема: две трети монархов были посвященными восьмого или девятого уровня, а сама Уэнсомер имела двенадцатый уровень посвящения формально и тринадцатый уровень в реальности. Также постановили, что старшим инквизиторам по делам магов следует получить магическое образование, чтобы они могли выявлять других магов.

Была учреждена Союзная Империя Скалтикара, распространявшаяся на те области Скалтикара, которые не были более чем на полумилю похоронены под полярным льдом. Уэнсомер стала императрицей нового государства. Оправившись от шока, она устроила грандиозный праздник для правителей, находящихся на территории королевств континента. Уэнсомер потребовала, чтобы его организовали Селфорд, Парчен и Флез.

Эндри дрожал от мысли, что два стражника приведут его к самой императрице в ее личную спальню. Уэнсомер лежала на диванной подушке размером в большую кровать, ела медовые соты и пила какое-то очень дорогое вино из бутылки. Перед ней лежала стопка бумаг. Она подняла голову и увидела Эндри, который стоял неподвижно и смотрел прямо перед собой.

— Хватит, Эндри, это же я, — приказала Уэнсомер и снова стала разглядывать свои бумаги. — Однажды ты уже относил меня в постель.

— Ваше Величество, я клянусь честью, я не позволял себе вольностей с вами, — пролепетал Эндри.

— Я боялась, что ты скажешь это. Гвардеец Теннонер, тогда был самый худший день в моей жизни.

— Очень хорошо, Ваше Величество, — ответил Эндри, пытаясь говорить серьезно.

— Возможно, за исключением того дня, когда я уничтожила Серебряную Смерть, — продолжила Уэнсомер. — Но тогда была уже ночь, поэтому не считается. Я самый могущественный маг во всем мире, а также глава магического дознания.

— Невесело, Ваше Величество.