Прозрачные воды южных морей

И с трудом удерживаюсь от отчета на русском: "Стрельбу закончил!"

— Где-то так… — Говорю на китайском.

Мистер Ченг отрывается от подзорной трубы.

Мистер Ченг смотрит на меня… наверно, так в китайских богатых семьях смотрят на официальное, подписанное председателем китайского правительства, разрешение завести еще одного ребенка. Например, за особые заслуги или за подвиг пред лицом благодарного китайского народа и компартии… Ну, чтобы ген героизма передался потомкам.

Мистер Ченг почему-то вздыхает:

— Неплохо, Сеунг! — И неожиданно спрашивает, тыкая пальцем в лежащий на столике и чуть-чуть дымящийся пистолет. — Прицельная дальность Кольта девятнадцать-одиннадцать?

— Семьдесят метров, мистер Ченг!

Мистер Ченг почему-то злится:

— Разочаровываешь босса, Сеунг!

Мистер Ченг одним лишь тоном вытягивает меня по стойке смирно. Крут, мужик! Даже телохранители, которым положено по сторонам смотреть и не отвлекаться, невольно руки по швам тянут.

— Никак нет, мистер Ченг! Вы спросили про Кольт девятнадцать-одиннадцать! А показали на "Макросс Эм Сорок пять", мистер Ченг!

— И?

— Прицельная дальность "Кольта 1911" — пятьдесят метров, а ЭТОГО пистолета — семьдесят, мистер Ченг!

— Значит, семьдесят… — Палец мистера Ченга указывает в сторону мишени. — А расстояние?

— Сто один метр, мистер Ченг!

— И-и-и? — Брови под солнцезащитными очками вопросительно взлетают… кажется, мистер Ченг чем-то недоволен.

Не знаю, что ответить, поэтому с губ автоматически срывается:

— Не могу знать, мистер Ченг!

Минуту Ченг рассматривает меня, косится на ошарашенных телохранителей и веско цедит:

— Давай уговоримся так, Чоу Сеунг. Если четыре раза из пяти подряд сможешь набирать "сто сорок восемь" из "ста пятидесяти" на дистанции сто — подарю тебе пистолет… — Мистер Ченг даже снимает очки, чтобы придать дополнительный вес своим словам. — А если то же самое, но — "сто сорок девять" — разрешу называть себя "дядя Ченг". Время тебе — две недели.

Да, дополнительный вес такому обещанию даже придавать было не нужно!

— Слушаюсь, мистер Ченг!

В этом месте, видимо, уместно будет описать ошеломленных… нет… обалдевших… снова не так… охреневших — да, именно это слово! — охреневших телохранителей. Я и сам понимаю, что называть "дядей" одного из реальных боссов этого крупного портового города будет крутовато. Особенно, для почти шестнадцатилетнего сопляка. Вся надежда на "детям многое прощается".

+++

— А твоя на сколько бьет, Балалайка?

— На семьдесят метров…

— Тюююю! А мой — на сто один!

— … на семьдесят метров из ПМ. Как "замечательно" сочетается "Макаров" и целевая стрельба — ты ведь знаешь? Рассказывать не надо? А твой, наверно, из какого-нибудь "Кольта"…

— Кхм… Ну, ладно. А по очкам?

— Семьдесят восемь — семьдесят девять из восьмидесяти.

— Ну, примерно так же… Что еще раз доказывает — не в пистолете дело, а в том, кто из него стреляет!

— Конфуций?

— Ченг. Просто Ченг.

+++

Сначала я подумал… А потом еще раз подумал… А потом я подумал еще раз и — на этот раз — очень-очень тщательно подошел к этому процессу.

И на экзаменационных стрельбах через две недели "заработал" на пистолет, но похерил сомнительное счастье называть мистера Ченга "дядей Ченгом".

Ну, да — убедившись, что могу доводить результативность стрельбы из "Беретты" до сухого счета в пяти попытках из пяти, я решил "слить" экзамен…

А оно мне надо — запанибратское обращение с таким сложным человеком? Пользы от права называть "дядей Ченгом" босса местных "нехороших парней" — никакой. Ну, разве что самолюбие потешить, да взрослого человека посмешить. К тому же, мне и "товарища Ченга" хватает по выходным (плюс один час до полуночи в пятницу… ловко он меня тогда "нагрел" с призом за английский и немецкий — на разницу в часовых поясах я внимания тогда и не обратил!).

А вот проблем, о которых я могу только догадываться — можно огрести очень много. И именно тот факт, что я даже не могу внятно сформулировать их все — говорит о том, что рановато мне пока идти в "племянники" к боссу Ченгу. Вот где-то так… коряво, но основной смысл понятен.

"Слить" экзамен оказалось нетрудно. И получилось все так естественно — комар носа не подточит! Мои помощники — кузен и какой-то троюродный брат — видели и, наверняка, докладывали, кому следует, о моих результатах. Но. Экзамен проводился на природе, за городом. То есть — легкий ветерок, изменяющаяся освещенность… какающие птички.

А ведь я тренировался и изнасиловал три "Беретты" и один "Кольт" (ресурс у них и так был не ахти — повезло еще, что в руках не взорвались… но тут отдельная благодарность помощникам, новым родственникам, помогавшим чистить пистолеты после тренировок — они вовремя замечали трещины, сколы и вздутия в стволах и в механизмах) не на природе, а в тире в черте города — огороженный со всех сторон. Полный штиль в "огневой зоне", мощные лампы, освещающие мишень, удобная "огневая точка" — со столиком, лампами, наушниками и чаем со льдом, таскаемого улыбчивой молоденькой помощницей "сержанта Бауэра" — того самого шрамированного европейца с увечной рукой. И — да — никаких птичек!