Прозрачный старик и слепая девушка

Ему отвечали «да» или «нет», но независимо от ответа он задавал следующий, безнадежный вопрос:

— А вот представьте себе, если бы какой-нибудь неизвестный вам поэт предложил вам сборник своих стихов — вас бы это тронуло? Вы никогда не увидели бы этого поэта, вы никогда его не узнаете... Только стихи. Вас бы это тронуло?

Аббана попросту отмахнулась от поэта, и он ушел в темноту, пожелав ей всего самого доброго самым глубоким и искренним голосом, на какой только способны фальшивые люди. Спустя несколько часов этот же поэт уже бродил по пляжу, совершенно пьяный. Аббана заметила его и покатилась со смеху.

— Продал! — крикнула она ликующе.

Гальен тоже засмеялся. Попрошайка-стихотворец казался обоим очень забавным.

Они то и дело вспоминали его, пока брели домой, спотыкаясь в темноте о камни и налетая на деревья.

— Интересно, где же братья? — вдруг удивилась Аббана.

Они уже подходили к своему домику на склоне холма. Окна в доме напротив были темны.

— Спят, — фыркнул Гальен. — Зря мы их ждали.

— А мы их не ждали, — возразила Аббана.

Оба нашли ключ и кое-как забрались вверх по лестнице.

Утро застигло их в постели. Широкие потоки солнечного света врывались в комнату, нагревали пол, выедали краски с натюрморта, где были изображены плоды тропических деревьев и мясистые цветы в плоской вазе.

Гальен проснулся первым. Наступал еще один день в долгой череде праздности и веселья. Еще один день чудесной, нескончаемой молодости.

Аббана спала, разметав волосы и раскинув руки. Чистые очертания девического лица, загорелая тонкая кисть на белоснежном белье на миг пленили взор Гальена, а затем он отвернулся и босиком подошел к окну.

Вдали сверкало утреннее море. Оно, казалось, полностью утихомирило свою ночную ревность и теперь кротко полизывало берег. Белые точки парусов рыбачьих лодок плясали в солнечном свете далеко от гавани. Чуть ближе красовались разноцветные паруса богатых яхт. На одном Гальен разглядел улыбающееся солнце, на другом — русалку, ухватившуюся обеими руками за собственный изогнутый хвост, третий был желто-черным, полосатым.

— Привет.

Гальен обернулся. Аббана сидела, улыбаясь, и сладко потягивалась.

— Интересно, куда же они все-таки запропастились?

— Тебе это до сих пор не дает покоя? — Гальен присел рядом на кровати.

— Не знаю... — Аббана зевнула. — Просто странно, знаешь. Вообще вчерашний вечер был странный.

— Чем же?

— Не знаю. Мне так показалось.

— Напиши об этом стихи, — посоветовал Гальен, и оба, представив себе бедного поэта, рассмеялись.

Часа полтора спустя друзья постучали в дверь к братьям, но им не ответили. Они надавили кнопку звонка для слуг, и спустя несколько минут им отворила строгая женщина, затянутая в туго накрахмаленный фартук поверх черного платья. Она уставилась на гуляк с недовольным видом.

— Э... — вымолвил Гальен. — Простите. Кажется, мы что-то нарушили.

— Возможно, — сказала женщина. — Я домоправительница.

— Можно спросить ваше имя? — вмешалась Аббана.

— Нет, — отрезала женщина.

— Но как к вам обращаться?

— Домоправительница! — сказала женщина. — Впрочем, я вообще не вижу причин ко мне обращаться.

— У нас есть причина, — Гальен решил быть настойчивым и обворожительным. Он улыбнулся заискивающе. — Мы ищем наших друзей.

— Частная жизнь господ, которые изволили снять дом, не касается никого, даже прислуги, — объявила домоправительница.

— Но мы вчера потеряли их, а сегодня они так и не появились, — умоляющим тоном произнесла Аббана. — Вдруг с ними что-то случилось?

— Если с ними что-то случилось, их телами займутся городские власти, — отрезала домоправительница. — Прощайте, господа. Надеюсь больше вас не увидеть.

И она решительно закрыла дверь.

Друзья переглянулись.

— Вот так дела! — протянула Аббана. — Стало быть, нам остается только ждать.

— Можем поискать их на пляже, — предложил Гальен. Кто знает! Они могли напиться и заснуть прямо у моря. Или застрять у рыбаков. Никогда не знаешь, что придет в голову Эмери.

— Или Ренье, — подхватила Аббана. — Ты прав. Нет причин для беспокойства.

И они не беспокоились. После завтрака они отправить бродить по пляжу, а после заглянули за стену к рыбакам, где их угостили жареной рыбой в листьях с маслом.

Время уходило в тот день особенно быстро, и вечер наступил скорее, чем это случалось обычно, и Аббане вдруг показалось, что истекают последние минуты их беззаботной жизни.

Что-то было не так. Как будто солнце незаметно сместилось с прежнего пути и теперь роняет лучи не отвесно, а чуть искоса. И хоть никаких причин для беспокойства вроде бы по-прежнему не возникало, ощущение неправильности происходящего росло.

— Их нет, — сказала Аббана Гальену, когда наступила ночь, а братья так и не объявились.

— В каком смысле? — не понял Гальен, менее чуткий, чем его подруга.

— Не знаю... Их больше нет в нашей жизни, — выговорила она наконец, сама не веря собственным словам. — Я не могу подобрать другого определения. Они умерли. Или уехали. Или провалились под землю. В данном случае это неважно. Они исчезли для нас, вот что я имею в виду.

— Глупости, — сердито отрезал Гальен. — Как такое возможно?