Прозрение крота

– Куда вы, мистер Коллинз? – крикнул Иван, сдергивая с плеча лайтинг. – Выход в противоположной стороне.

– Успокойся! – прошипел Мэт. – Я не собираюсь сбегать. А то ты тут развалишь все с испугу!.. Просто у меня здесь лифт.

Он подошел к стене, что-то там сделал, и стена вдруг треснула. В ней открылась большая ниша, в которой тут же вспыхнул свет. Старик шагнул внутрь и обернулся.

– Заходи же! Чего зря ноги топтать!

Все у него работает, подумал Иван. А ведь ремонтников он сюда не пускает. Кто же все это ремонтирует?.. Сам, что ли?..

Он вошел в лифт и встал в уголке, направив ствол в живот старику. Тот вздохнул, глядя на лайтинг, и сказал:

– Не вздумай стрелять! Сам сгоришь!.. Замкнутый объем.

– Ничего! – сказал Иван. – Уж лучше сгорю в замкнутом объеме, чем вас упущу!

Старик зябко передернул плечами и нажал кнопку на стене. Чуть дрогнул пол, послышалось легкое гудение. И стена снова разошлась.

– Приехали, – сказал Мэт, по-прежнему не сводя завороженного взгляда с лайтинга. – Дальше поезд не идет!

Боишься, владыка, подумал Иван. Трясешься! Умирать-то страшно! Столько лет никого не боялся. Некого было бояться! Сам себе голова. Хотел – ел, что хочется. Хотел – спал, с кем хочется. Хотел – отправлял на смерть…

Он усмехнулся и сказал:

– Выходите, мистер Коллинз! Поезд дальше не пойдет!

В выходном тамбуре пока еще никого не было, только сидел у ворот Толстяк Жерар и, по обыкновению, дремал, зажав автомат между колен. Иван подошел к нему и, аккуратно вытащив оружие, повесил на свое левое плечо.

Целый арсенал, подумал он. Только воевать не с кем. Разве что с Мозли…

Послышались голоса. В тамбуре появились Слепые. Зашумели, загомонили. Как всегда проснулось гулкое эхо.

– Кто знает, что случилось?.. Куда это все прутся?

– Смотри: и Мэт здесь!.. А Иван-то, гляди, весь оружием обвешан!

– Да, совсем от рук отбился мальчишка! Стыд и срам!

– Старый хрыч давно с ума сошел!.. А теперь и Ивана с панталыку сбил. Вы слышали, Феликс, он заявил, что Креста нет?

– Да что я слышал?! Я только что из фанового отсека вылез.

– То-то я думаю: откуда это так воняет?.. Эй, уберите детей из-под ног! Задавим ведь…

– Нет-нет, Мартина! Сечь их надо! Сечь, сечь и сечь!

– И не говорите, соседка!.. Мой вчера заявляет: "Живем, как кроты в норе…" Это я – крот, да? Каково?

– Петька, смотри-ка – дядя Иван! А болтали ребята, что он с Мэтом разругался и ушел…

– Ну и что? Как ушел, так и вернулся!

В толпе Иван увидел свою мать. Она стояла и настороженно смотрела на него. Как будто он и не исчезал никуда на двое суток… А отца не было. И ребят не было. Ни Анны, ни Глэдис, ни Криса – никого… Почему же они не идут, подумал Иван. Разве это не было и их мечтой?

Он поднял руку.

– Тихо!!!

Шум голосов медленно затих.

– Граждане Приюта! – крикнул Иван. – Я попросил вас собраться здесь для того, чтобы доказать вам: Черного Креста больше нет!.. И нет больше ни Слепых, ни Зрячих! И поверхность теперь доступна для всех в любое время. Каждый может выйти. Хоть сейчас!

Толпа колыхнулась.

– Держи карман шире! – раздался чей-то насмешливый голос. – Мне и здесь хорошо! Тепло, светло и в окна не дует!

Иван замер. Не верят, подумал он. И не поверят!.. Чего ради верить? Какой-то пацан, третьего дня исчез, двое суток неизвестно где пропадал, откуда-то внезапно появился и заявляет теперь во всеуслышание, что Креста больше нет… Пропало, видите ли, куда-то вековое пугало! А с пугалом этим уже не одно поколение жизнь прожило…

– Кончай валять дурака, Иван! – сказал дядя Мартин. – Говори, зачем собрал? Некогда лясы точить!.. На шестом этаже канализация полетела. И на девятом тоже!

Ну и ладно, подумал Иван, ну и пусть.

Он повернулся к толпе спиной и пошел к выходу, мимо приткнувшегося к стене Зрячего Мэта, мимо сидевшего с обалделым видом разоруженного горе-охранника Жерара, мимо какого-то незнакомого малорослого типа с лысым черепом, возникшего справа и от которого пахнуло угрозой, но не сиюминутной, а отдаленной, протяженной во времени. На нее Иван пока не стал обращать внимания. В воротах он обернулся. Никто не двинулся с места, все молча смотрели на него. От толпы безысходно несло черной тоской непонимания и враждебности, и Иван плюнул бы на все и ушел, но во вселенской этой черноте яркими огоньками поблескивали любопытные глазенки детей.

И Иван сказал, глядя в эти огоньки:

– Сейчас я выйду наружу. Зрячий Мэт подтвердит, что Крест должен быть сейчас как раз над головой… И если он еще существует, я тут же умру. На ваших глазах.

Мэт взглянул на часы, но ничего не сказал. И тогда Иван выбежал на луг.

– Сынок! Вернись! – догнал его рыдающий стон матери.

– Опомнись, безумец! – визгливо крикнул Зрячий Мэт. – Еще успеешь вернуться… Я прощу тебе все выходки!

Иван остановился посреди луга. Над ним раскинулся голубой купол, с которого светило ослепительное солнце. Над благоухающими цветами порхали яркие бабочки. Издалека доносился размеренный голос кукушки. Все было, как вчера, и все было совершенно иначе. Наверное, потому, что теперь не надо было с опаской оглядывать небо.