Прозрение. Спроси себя

Штурмовик резко развернулся и скоро на бреющем полете огнем эрэсов атаковал танки — молодой был пилот, отчаянный. Но враг оказался хитрым асом, который знал больше, — на максимальной скорости нырнул вниз и тут же стал набирать высоту. Выгодная позиция позволила ему ударить гибельным огнем в хвост штурмовика. «Девятый», охваченный пламенем, упал.

Алексей закрыл глаза, мысленно повторяя полет «девятого», и понял, что у молодого летчика не хватило опыта.

Ах, «девятый», «девятый»! Ему бы только отдать руль высоты, крутануть половинку фигуры, и тогда бы все было иначе. Ах, «девятый»!

С ночью пришла передышка, но никто не знал, сколько она продлится.

Светало, когда до Алексея долетел призывный крик:

— Тревога! Офицеры, на командный пункт!

Толкнув Лунатика, Щербак вскочил и выбежал из землянки. Следом гулко топал сапогами лейтенант Смолин. Бой закипал опять на правом фланге. С каждым мгновением нарастал оглушительный грохот — немцам все же удалось прорваться. Два танка с автоматчиками на броне ворвались в отвоеванную зону и шли напролом.

Алексей, выскочив из ложбины, увидел бежавшего с автоматом подполковника. За ним спешили офицеры. Они были без шинелей, на их кителях и гимнастерках тускло блестели ордена и медали, заслуженные страшной военной работой.

— Вперед! — закричал подполковник, прижимая к груди перебитую руку.

Алексей бежал, пытаясь на ходу застегнуть реглан, но пуговицы непослушно выскальзывали из рук, и тогда он сбросил его и рванулся следом за подполковником. А вокруг — комья земли, взрывы и свист осколков.

— Не отставать! За мной! — надрывно кричал подполковник.

Алексей слышал хриплое дыхание офицеров, догонявших его. Он полоснул из автомата по немцу, почти не видя его, а только поняв, что тот поднял гранату, и фриц под огненной струей дернулся, поник и повалился. А летчик уже бежал дальше, туда, где виднелась белая лохматая голова подполковника. Из оврага поднялась цепочка немцев, и Алексей, шумно размахнувшись, бросил последние две гранаты в их сторону. У кромки оврага два немца качнулись, опрокинулись назад, а третий тихо опустился на колени, согнулся и жалко зацарапал ногтями чужую землю.

Алексея догнал Смолин, обвешанный гранатами, мокрый от пота, с сияющими глазами, и, передавая товарищу связку, воскликнул:

— Мы сейчас их пошарашим, Леша!

С разбега перемахнув через широкий ров, Алексей оказался впереди седого подполковника и тут же вздрогнул, услышав близкий лязг гусеницы. Яркое пламя разорвало едкую пелену дыма. Алексей, прижимаясь к земле, ждал приближения танка. Когда стальная громада перевалилась через пригорок, он изловчился и метнул «букет» — тяжелую связку гранат. Ахнула взрывом земля, и Алексей бросился вперед. Следом за летчиком устремились другие.

— Слушайте все! — вдруг крикнул раненый подполковник, остановившись у поверженного танка. — Видите впереди капитана? Если до Большой земли не дойду, приказываю передать командующему… Кто живой дойдет… Прошу наградить героя! Летчик он… Щербак…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Подсудимый Щербак! Расскажите суду, как произошла авария на запани?

Алексей потер переносицу и, вспомнив почему-то, что полет птицы начинается с того, что она набирает воздух в грудную клетку, тоже глубоко вздохнул. Воздух был теплый и горьковатый.

— Скажу откровенно: тяжко сознавать, что ты подсудимый. Я отказался от защитника. Возможно, поступил опрометчиво. Может, потом пожалею об этом. Но сейчас я глубоко убежден, что прав.

Щербак повел речь о том, что сплав — дело древнее. Но и в наши дни на сплаве столько неожиданностей, что тревога подкрадывается к людям с того дня, как первые бревна сброшены в реку. Сплавщики используют силу природы. Они всегда готовы подписать с ней договор дружбы, но природа и стихия больно строги. Сговориться с ними — дело трудное. Запань — это гигантский завод, который раскинулся на сотни километров, но этот завод без стен и крыш. Завод под небом. Река — наш конвейер. Она диктует режимные условия сплава. А они неустойчивы. За многие годы мы научились разгадывать повадку реки, норов ветра и капризы отмелей. И все-таки не зря народ сказывает: «Живет и такой год, что за день семь погод». Таким коварным годом для нас оказался нынешний. Теперь попробуйте подчинить конвейер этим семи погодам…

Градова смотрела на Щербака неспокойным, но внимательным взглядом. Факты и обстоятельства, изложенные Алексеем, во многом опровергали ту кажущуюся ясность событий, которые обозначались в обвинительном заключении, где доказывалась виновность подсудимого.

— Подсудимый Щербак! При подготовке к сплаву вы учитывали долгосрочный прогноз погоды? — спросила она.

— Обязательно. Предсказывали сухую устойчивую погоду.

— А что было на самом деле?

— В первое время прогноз оправдался. А вот начиная с десятого июня пошли дожди.

— Вы можете уточнить уровень воды в районе запани начиная с десятого июня?