Прозрение. Том 1 (СИ)

До инаугурации Ингваса Имэ оставалось около двух суток, когда безномерная спецоновская эмка состыковалась с красавцем-септимом Содружества — среднетоннажным торговым судном «Дайм», перевозившим йилан и пряности путями чаще всего неправедными.

Хозяин судна, Лэмуэл Стокий, уже покинул корабль, доверив управление узаконенному сыну Элэму.

Именно Элэм имел причудливые и странные связи с алайскими контрабандистами. Он же и угостил генерала Мериса роскошным квальти в пылающих чашах.

А когда генерал покинул гостеприимный «Дайм», на борту по случайности остался один из его бойцов — высокий улыбчивый блондин по фамилии Шэн. Просто забывчивость, ничего личного.

* * *

Когти побелели на закостеневших от ярости пальцах Хаджун-ама.

Мерзавка! Невоспитанная тварь, избалованная разжиревшим отцом! В четырнадцать лет он разрешает ей посещать торм и жевать личи! А теперь хочет купить живую игрушку! Воистину дом Септа превращается в дом порока!

Но что может сделать мать, отчуждённая от дочери ещё в минувшем сезоне?

Чтобы твой яд излился в твою же печень, Эйгуй Юшен! Проклятый извращенец, заставляющий содрогаться воду и небо!

«Проклятый извращенец», он же военный советник, Эйгуй Юшен, курил в этот час юю в сэппо — особой комнате торгового клана Чу, где ведут неспешные беседы самые почётные гости Дома Скорбящих Радостей.

Он заказал здесь подарок к первому совершеннолетию дочки. Юная Агюй вошла в возраст Дракона У, ей сравнялось четырнадцать земных лет.

Возраст первого совершеннолетия равнялся семи с половиной оборотам Э-лая вокруг голубой Сю и отмечался в память о потерянной Земле. Он не давал ребенку никаких особенных прав, но позволял делать любимым дочерям первые богатые подарки.

Эйгуй заказал для Агюй красивого раба, чтобы она могла познать власть над мужским телом без детского страха поломать полезную в доме вещь.

Малютке больше не нужно будет украдкой втыкать иголки в тело прислуги и выковыривать улики из неожиданно образовавшегося трупа.

Эйгуй захихикал. Кто ж мог подумать, что антикварный дробовик стреляет вполне по-настоящему, и папе придётся лишить ребенка общения с друзьями на целую неделю? А что было делать? Воспитание девочек на Э-лае — процесс суровый и полный ограничений.

Женщинам не положено участвовать в играх мужчин.

Мужчин много, они мало ценны для крови Дракона. Они живут быстро, называя текущую жизнь смертью и стремясь к жизни иной.

Женщинам полагается сначала продолжить род. Матери, тетки и прочие престарелые мегеры надзирают за молодыми свирепо, не разрешая им предаваться насилию и разврату в детородном возрасте.

Но в доме Септа не было больше старух. Даже жену Эйгуй спровадил к родственникам, прикрываясь занятостью по службе. Он хотел, чтобы его дочь росла как мальчик. Бог-Дракон не дал ему других детей, но дал достаточно кредитов, чтобы завести в своём доме удобные законы.

Эйгуй затянулся юей и велел привести рабов. Юкха отбирал их уже не первый месяц. Если и сегодня не будет ничего стoящего…

Советник нахмурился, выпятил зелёные губы перевёрнутым месяцем.

А может, взять для Агюй рабыню-наперсницу? Красивых рабынь в Доме Скорбящих Радостей много, а вот подходящего парня, свободного, а не выращенного на фермах Загшге, не темнокожего, а белого…

Рабов Юкха привёл самолично. Да и чего бояться — раздавленные ужасом лица, стёртые эмоции…

Психические машины калечат излишне слабых. Иные совсем ломаются, и их, пускающих слюни, продают на площадях за бесценок.

Чтобы сохранить после обработки хотя бы часть личности — нужно сначала эту личность иметь. Или иметь слишком много личности. Вот тогда опытный хозяин может насладиться доведением раба до привычных ему реакций.

Но здесь — не тот случай. Игрушка нужна дочери — красивая, надёжная, надломленная, но не испорченная до конца.

— Пе-пе-пе, — затряс головой Эйгуй, разглядывая безвольные смуглые физиономии. — Это всё не то, Юкха! Мне нужен БЕЛЫЙ раб, молодой, здоровый, сильный! Понимаешь, ты, бревно, поросшее волосами?

Юкха закивал и поднял в отрицательном жесте ладони. Но сделал это с едва уловимой заминкой.

Эйгуй вопросительно поднял бровь.

Юкха замахал руками ещё усерднее, слишком усердно для категорического отказа.

Эйгуй приподнялся в раздражении: сколько же можно его морочить!

— Стой-стой, — затрясся Юкха. — Есть белый, но не пойдёт он, нет!.. Нельзя покупать такого белого на подарок дочери!

Эйгуй хлопнул открытой ладонью по низкому столику, и когти его металлически звякнули. Юкха подпрыгнул от испуга и засеменил, маня за собой.

— В клетке держу, — бормотал он, подобострастно выплясывая перед идущим со степенным достоинством Эйгуем. Стук-стук — тащился по лестнице костистый детородный орган советника. — Из белых убийц раб, глаза белые, злые. Думаю — подержу на цепи месяц-другой. Вдруг да порченный он?

«Нет, не просто так лебезит этот трус Юкха», — думал Эйгуй, разглядывая оглушенного психической машиной раба.