Прозрение. Том 2 (СИ)

— Он не врёт. — Это голос Имэ. — Мальчик истощён, но далёк до пограничных состояний восприятия. Ему не померещилось.

— Вряд ли он может свидетельствовать сейчас. — Голос принадлежит суровому зеленоглазому мужчине. Судя по цветам в его одежде — это новый глава дома Нарья.

Похоже, совещание перемещается в коридор — за спиной «багрового» эрцога — племянники Симелина и Хьюго Тьсимьен.

— Я могу. — Дерен бледнеет ещё больше, но поднимается с помощью Леса. — Если нужно, я принесу общую присягу.

Локьё кивает. Общая присяга — хороший ход.

«Клянусь защищать жизнь перед лицом корыстных и неверящих». Такая присяга при необходимости приносится и в Империи, и в Содружестве. Дерену не придётся нарушать имперскую военную присягу.

Эрцог дома Сиби жестом отправляет подоспевших медиков дальше по коридору. Для лейтенанта всё, что требуется, он сделал сам.

Переливание энергии — сродни переливанию крови, но вряд ли медицина смогла бы помочь парню быстрее.

Лес делает вид, что отряхивает Дерена от несуществующего мусора. Он быстро завершает то, что сделал Локьё.

На сколько-то часов лейтенанта хватит. Этого будет достаточно, чтобы убедить совет Великих домов.

Далее можно будет требовать ответа от Империи. И… сдерживать слишком рьяных своих.

История сорок пятая. «Кому достанется голова?»

Ли Перет. Готто. Север Империи

Надзиратель за исполнением законов Империи Анто Ли Перет был высок, востроглаз и статен. Разве что трусоват немного.

Но разве это трусость — оторвавшись от сытой дерзкой Империи, осознать среди зелёных алайских морд, как трепетно ты любишь жить?

Думаешь, что не все разменивают доброе имя на лишний глоток кислорода?

А тебе совали в рот мундштук кальяна, из колбы которого щурит заплывшие глазки труп человеческого младенца?

А гиперответственность, когда за проваленное министерством задание в гендепартаменте спросят только с тебя?

Потому что это ты — официальный «голос» Гендепа, ты контролируешь соблюдение в Империи генетической чистоты.

Гендепартамент всегда в тени, а ты — под прицелом тупых и недалёких вояк, тянущих свои жадные ручонки к тайнам генетического бессмертия.

А из оружия у тебя лишь уверенность в собственной правоте. Лишь осознание непогрешимости позиций служб генетического контроля, два тысячелетия спасавшего Империю от вырождения.

Да что тебе говорить, если ты не сидел выше своего забора? Большинство чиновников едва ли летают даже на мирную северную периферию. А тот, кто побывал на древнем Юге…

Прошлый генерис бывал там неоднократно. Добывался — корабль его сгинул в беспредельной вселенской бездне.

Неудачный прокол? Нападение пиратов?

Кто теперь узнает и даст отчёт? Мол, такой-то и такой-то найден с вывороченными кишками…

Ли Перет нервно сглотнул. Адъютант за его спиной некстати кашлянул. Уволить бы мерзавца!

— У себя? — бросил генерис подскочившему как на пружинах секретарю в приёмной кабинета заместителя военного министра по внешней политике южных территорий Империи Хайлика Абрамовича Долгина.

— Уже справлялся о вас! — секретарь с готовностью протянул ароматическую салфетку. Заметил, скотина, выступивший у кромки волос пот. — Мне доложить?

— Сам доложусь, раз ждёт!

Ли Перет решительно попёр на дверь. Она дрогнула и силовая защита спала.

Но впереди был тамбур, а за ним — дверь обычная, деревянная, под старину. Пришлось открывать собственноручно — адъютантов на такие разговоры не берут.

— Здравствовать тебе, Хайлик!

— Заходи, дорогой, — расплылся в фальшивой улыбке хозяин кабинета.

Его задранные в вечном радостном изумлении брови поползли ещё выше, но аккуратный животик напрягся: генконтроль — это тебе не курицу ощипать.

Следивший за собой генерис терпеть не мог «кресельных» военных с подбородочками и животиками, но замминистра этого показать не посмел.

Весовые категории были близкими: за Ли Перетом стоял Директорат гендепа, за Долгиным — военный министр. Силы в эти неспокойные времена сопоставимые.

Они сошлись. Как гиена и росомаха, как бумеранг и пушечное ядро. Один — изогнутый в вынужденном подчинении и прихихикивающий, второй — внешне беззубый, «душа нараспашку», но готовый за подходящую цену мать родную продать.

— Я слыхал, что южная операция прошла в чётком соответствии с предварительными планами? — Ли Перет зашёл сбоку, но бросил не камушек — кирпич.

Хайлик Абрамович, желудок которого тут же вспомнил несъедобного южного лендслера, оскалился на грани укуса, внешне демонстрируя, впрочем, радужную доброжелательность.

— Все поставленные задачи выполнены. Не могу приписать себе заслуг, я, как ты знаешь, далёк от генштаба, но Сам!.. — замминистра преданно выпучил глазки. — Отметил незримый труд мой.

«Ага, далёк он, как же…»

Ли Перет родился на новой Италии, в родовом поместье Пессина, в семье весьма искушённой в государственных интригах.

Он пытался пробиваться в жизни сам, но интересы семьи всё-таки понесли его проверенными путями — администрирование, госуправление, а потом и моральная генерация.