Прозрение. Том 2 (СИ)

— Но ведь перестал же? — Я пытался шутить, не люблю, когда передо мной извиняются.

— Ты не знаешь… — Эберхард опустил белобрысую голову, мотая ею. — Найери, сестра бывшего регента, рассказала мне, что не только твои, но и наши хотели моей смерти. И что Локьё требовал того же.

— Хотели — перехотели, — усмехнулся я. — Время лечит от неудачных желаний. Спасибо тебе! Не знаю, что делать теперь с этим знанием, но хоть какая-то пища для размышлений у меня есть.

Наследник кивнул, не поднимая головы, но когда я уже поднялся с травы, спросил:

— А это трудно, пилотировать такую шлюпку?

— Не боги горшки обжигают, пробуй, — усмехнулся я. — И… лечись, что ли? Бледный ты какой-то. Болел чем-то в детстве?

Эберхард мотнул головой:

— Это не болел. Это пройдёт когда-нибудь. Тётя потому и не хотела, чтобы я опять волновался. Говорит: у меня не нервы теперь — решето. Многие отделы мозга ещё не работают так, как надо. Она боится, что стресс мне повредит. А я думаю — наоборот. Подобное должно лечиться подобным. Хорошо, что мы встретились. Может быть, теперь будет легче уснуть. Тетя не понимает, что я стал старше и знаю теперь о страхах больше любого психотехника.

«Да, — думал я, давя в себе желание потрепать наследника по заплетённым в десятки хитрых косичек волосам. — Вот так иногда и взрослеют. В несколько страшных дней. Сколько он проболтался с нами? Декаду?»

Эберхард поднял на меня глаза. На этот раз горячие и сухие.

— Передай Дерену книгу.

— Обязательно, — пообещал я и всё-таки погладил его по макушке.

Вздохнул. Мне ещё надо было вынести официальный обед. Без этой процедуры наш визит на Суэ никак нельзя было назвать протокольным, и мне пришлось согласиться.

Я не хотел ронять авторитет тётки Эберхарда, хоть она и смотрела на меня волчицей.

Сейчас бы, пожалуй, послал её с этим обедом, но обещание было дано заранее.

— Беги, — сказал я. — Встретимся через час.

— Там уже не поговорим, — вздохнул он. — Пожалуйста, не забудь про книгу?

* * *

Мой визит на Суэ, в дом тётки Эберхарда, был распланирован с прогулкой по городу и обедом. Иначе выходило, что мы заставили её принять нас именно для разговора с наследником, а это по их меркам было дико невежливо.

Рос отвёз меня к ратуше, служаночка, суетливая, словно белка, отвела в гостевые апартаменты, где мне предоставили ванну с такими же шустрыми белочками-банщицами, сауну и бассейн. И бригаду стилистов.

Впрочем, выгнал я не всех. Уже в бассейне понял, что троих не нашёл сразу — танцовщицу и двух музыкантов, они вырулили, когда я вышел из сауны и уже не ожидал подставы.

Пришлось надевать халат и выгонять ещё троих.

Беличье царство сразу начало скрестись в дверь. Но переодеваться в то, что они мне принесли, я был не намерен.

Искупаться — одно дело, другое — корчить из себя клоуна. Если хотят меня пообедать, пусть обедают в кителе.

Я его сунул в машину для чистки, чего ещё надо?

Данини отвели в соседние апартаменты, и я не задумывался, как она выкрутится.

Но она выкрутилась.

В залу, куда меня проводили, Данни вошла с другой стороны, с женской.

Сначала ввели меня. Огромная белая комната, круглое возвышение в центре. На нём — круглый стол. Поднимаешься по двум десяткам ступенек. Высоко и прикольно.

И толпа разодетых как ташипы родичей: шерсть заплетена в косы, на хвостах бантики. Тьфу.

Родственников было двадцать два рыла. Знал я только тетку и Эберхарда, к ним и направился, увидев рядом два пустых белых кресла.

И тут появилась Данини. Она была в тонком, почти прозрачном платье без единого украшения. Волосы распущены.

Выглядела она потрясающе. Эйнитка была безукоризненно сложена, пластична, грациозна. Платье хвостом волочилось по полу, но когда она подхватила его, чтобы подняться вверх по ступенькам, все увидели, что она — босая.

Ташипы проглотили от ужаса бантики.

Более натянутого обеда мне видеть не приходилось. Эта мерзавка «положила» родственников морально и поднялась по их трупам на постамент.

Дело было в каких-то традициях, наверное. Я слышал, что в артах Беспамятных — только боги и умершие ходят босыми.

Думаю, эйнитка произвела именно то впечатление, которое хотела произвести.

В шлюпке я резко бросил Данини:

— Надевай компрессионный костюм, я отвернусь.

Двухчасовой обед в почти полной тишине, только протокольное: «Попробуйте булочки?»

Тьфу!

Потом идиотский полёт в электрокаре над городом. Меня уже тошнило от маразма и официоза.

Если мы ещё и подниматься с планеты будем два часа…

Данини, всё ещё в белом платье (свою одежду она упаковала в сумку), уже плюхнулась в противоперегрузочное кресло, но покорно встала и одним движением скинула платье.

Отвернуться я не успел, а под платьем не было ничего.

Открытый космос, «Персефона»

— Данни, мне нужно побыть одному! — Мы шли по коридору к капитанской, и я всё ещё пытался сопротивляться.

Данини застала меня врасплох. Она вынесла мне мозг в шлюпке своим раздеванием. Я просто не мог ни о чем думать, пока мы летели на «Персефону».

А подумать мне было надо. Всё-таки Эберхард сообщил мне информацию странную, но не шуточную.